– Что ж, я родом с Изумрудного острова, как ты уже догадываешься. – Он прервался, чтобы отхлебнуть пива. – Меня обратили в немолодом возрасте. Десять лет я служил Гуальтьеро, пока не встретился с Гэбриелом. Он освободил меня и помог восстановить человеческую природу.
Лицо Руадана сделалось печальным. А ведь казалось бы, мысль о спасении должна вызывать совсем другие чувства? Я подалась вперед, ожидая продолжения.
– Гэбриел спас меня, но приспособиться к новой жизни оказалось нелегко. У меня оставались жена и дочь… Гэбриел предупреждал, что вернуться к ним – огромный риск. Предупреждал, что я не готов, но я не послушал его.
Руадан замолчал. Настаивать было бестактно, но я не удержалась.
– Вам удалось с ними попрощаться?
– В некотором роде… Гэбриел оказался прав: у меня не хватило сил, чтобы победить инстинкт. – Он устало потер глаза.
– Но ведь вашей вины здесь нет, – прошептала я. – Вы не выбирали себе такую судьбу.
Руадан моргнул, и в его глазах заплясали зеленые искры. Он явно справлялся со своими порывами лучше, чем Джона.
– Конечно, ты права. Но чем влачить такое существование, я бы лучше покончил с ним. Однако не могу: я в долгу перед Гэбриелом – он рисковал собой ради меня.
– Это единственная причина, по которой вы продолжаете жить?
– Да. Я помогаю ему освобождать других. Надеюсь, такая помощь станет для меня своего рода искуплением грехов. Хотя я точно знаю, что потом расплатиться придется сполна и за все, что я натворил. Но мой долг – помогать Гэбриелу во всем.
Мысль о том, что такой мудрый и добрый человек однажды просто исчезнет с лица земли, не укладывалась в голове.
– То есть вы продолжаете жить только ради него?
– Да, когда Гэбриел перестанет нуждаться во мне, я попрошу его покончить со мной. Ведь я – воплощение зла, как и все мы. И неважно, по чьей воле мы стали такими. Злу в этом мире не место. Мы – и наши создатели, Чистокровные, – порождение Ада. Я очень надеюсь, что сумею отправить их обратно во Мрак, из которого они явились, прежде чем меня не станет.
– Даже своего Гуальтьеро? Вы с ним еще связаны?
В его зрачках полыхнуло пламя и тут же погасло.
– Особенно Гуальтьеро. Если бы мне выпал шанс избавить мир от одного из них, я бы не колебался ни минуты. И я молюсь, чтобы получить этот шанс.
Его последние слова были резкими и твердыми, как удары клинка. Мы сидели молча. Я чувствовала, как безмерна вина Руадана и невыносимы муки его совести – словно его потеря легла тяжестью и на мое сердце.
Наконец принесли ланч: несколько отбивных из ягненка, жареный картофель, йоркширский пудинг и овощи с густой коричневой подливой. Внезапно я поняла, что успела проголодаться.