– Кто ты, Чесси? Ты ведь не человек, я знаю. Я наблюдал за тобой. Некоторые вещи ты воспринимаешь так, будто столкнулась с ними впервые в жизни. А твои глаза… Гэбриел смотрел в эти глаза?
Что он имеет в виду?
– А других хобби, кроме слежки за мной, у тебя нет?
Джона не обратил внимания на мой выпад.
– Я пробовал твою кровь. Горькую и сладковатую одновременно. Ты вся – одно живое противоречие.
Я промолчала. Алкоголь притупил остроту восприятия и слова Джоны просто пролетали мимо ушей. Да и с чего бы я должна ему что-то объяснять, даже если бы могла это сделать? Его вообще не касается, что знает, а чего не знает обо мне Гэбриел!
– Кто ты? – не унимался вампир.
– Чесси.
– И кто же такая эта Чесси?
– Не знаю, Джона! Не знаю!
На глазах выступили слезы отчаяния, но я не позволила себе заплакать. Не понятно, почему тогда, в саду, мои слезы оказались кровавыми.
– Эй-эй! Полегче!
Джона взял меня за руку, но я вырвала ее и принялась остервенело крошить очередную порцию салата.
– Все будет в порядке, – тихо сказал он.
Я боялась смотреть ему в глаза, но чувствовала на себе его пронзительный взгляд.
Все будет в порядке? Откуда такой оптимизм? Как я могу быть уверена, если почти ничего не знаю?
– Чесси…
Он перехватил мою руку, когда я стряхивала нарезанный салат в миску, и на мгновение я совершенно успокоилась. Сев на стойку, вампир подтянул меня к себе, так что я оказалась между его свешивающихся со столешницы ног.
– Ты необыкновенная. Так все считают, и я вынужден согласиться.
Таким я его еще не видела.
– Ну, спасибо… – ответила я, опустив голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Джона ловко снял с моего запястья резинку, собрал мои волосы на затылке и стянул их в хвост.
Нагибаясь, чтобы завязать резинку, Джона намеренно коснулся меня щекой, заставив вздрогнуть, как от разряда электрического тока. Мое сердце принадлежало Гэбриелу – никаких сомнений. Так было всегда. Но стоило Джоне дотронуться до меня, как я задрожала, страстного желая его прикосновений.
– Ты красивая, – сказал он.
Я подняла глаза, и он лукаво подмигнул мне.
Вздохнув, я высвободилась из плена и вернулась к разделочной доске. Водка начала действовать, только вот хорошо ли это? Ведь присутствие Джоны лишало самообладания быстрее любого самого крепкого напитка.
Я положила большой помидор на середину разделочной доски. Джона спрыгнул на пол и встал у меня за спиной.
– У тебя пуговки расстегнуты, – сказал он, проведя рукой по моей спине и коснувшись шеи. Голова закружилась, и я полоснула себя ножом по пальцу.
– Ай!
Из глубокого пореза лилась кровь. Я обернулась за полотенцем и уперлась в Джону: зрачки у него были в два раза больше, чем еще минуту назад, и спиртное к этому не имело никакого отношения.