– Пока что я не могу все объяснить, – просто сказал он. – Я вижу несколько странных вещей, но не понимаю их. Кроме того, я не могу доказать невиновность этого человека, но я совершенно уверен в своей правоте.
Он вздохнул и поднес руку к своей большой черной шляпе. Когда он снял ее и снова устремил взор на крышку стола, в его глазах появилось новое выражение, а круглая голова с короткими прямыми волосами вдруг наклонилась под другим углом. Казалось, что он, словно фокусник, достал из шляпы необычного зверька. Но остальные собравшиеся за столом не видели ничего, кроме бумаг сыщика, безвкусной накладной бороды и очков.
– Господи, благослови, – пробормотал отец Браун. – Он лежит там мертвый, в бороде и очках!
Он резко повернулся к Девину:
– Здесь есть над чем поразмыслить, если хотите. Почему у этого человека две бороды?
С этими словами он вразвалочку выбежал из комнаты, а Девин, снедаемый любопытством, поспешил за ним в сад.
– Сейчас я ничего не могу вам сообщить, – сказал отец Браун. – Я пока не знаю, что нужно сделать. Зайдите ко мне завтра, и, может быть, я расскажу вам все от начала до конца. Когда я наведу порядок в своих мыслях… вы слышали этот звук?
– Это завелась машина, – ответил Девин.
– Автомобиль мистера Джона Бэнкса… – произнес священник. – Кажется, он ездит очень быстро.
– Во всяком случае, он сам придерживается этого мнения, – с улыбкой заметил Девин.
– Сегодня ночью он поедет быстро и далеко, – продолжал отец Браун.
– Что вы имеете в виду? – осведомился его собеседник.
– Я имею в виду, что он не вернется, – ответил священник. – Из моих слов он заподозрил, что мне что-то известно о нем. Джон Бэнкс уехал вместе с изумрудами и всеми прочими драгоценностями.
На следующий день Девин застал отца Брауна разгуливающим перед рядом ульев. У священника был опечаленный вид, но от него все-таки веяло безмятежностью.
– Я беседую с пчелами, – сказал он. – Знаете, сколько можно узнать от пчел! «Поющие зодчие этих крыш златых» – какая строчка! Ему бы хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился о пчелах, – отрывисто добавил он.
– Надеюсь, ему не хочется, чтобы люди остались без внимания, когда весь улей жужжит от любопытства, – заметил юноша. – Вы были совершенно правы, когда сказали, что Бэнкс уехал вместе с драгоценностями, но я не понимаю, каким образом вы это узнали и что вообще можно было узнать.
Отец Браун добродушно моргнул, глядя на ульи.
– Иногда просто натыкаешься на разные вещи, и я с самого начала наткнулся на нечто странное. Меня озадачило убийство бедняги Барнарда в Бичвуд-Хаус. Еще когда Майкл был известным преступником, для него было вопросом чести, даже суетного тщеславия, добиваться успеха без необходимости убивать людей. Казалось невероятным, что теперь, когда он едва не стал святым, он вдруг вышел из себя и совершил грех, к которому относился с презрением, когда сам был грешником. До самого конца я ломал голову над происходящим и не мог ничего понять, за исключением того, что все не так, как кажется на первый взгляд. Свет забрезжил передо мной, когда я увидел бороду и очки и вспомнил, что вор появился в другой бороде и в других очках. Конечно, он мог иметь дубликаты, но по меньшей мере странно, что он не пользовался старыми очками и бородой, которые находились в хорошем состоянии. Опять-таки возможно, что он пошел на дело без них и ему пришлось доставать новые, но это маловероятно. У него не было никаких причин ехать с Бэнксом; если он действительно собирался на дело, то без труда мог положить свой реквизит в карман. Кроме того, бороды не растут на кустах. Ему было бы очень трудно вовремя раздобыть такие вещи.