Я открыла одну из коробок с вещами дочери и достала разноцветные мелки. Взяла один – желтый, и нарисовала круг, а от него пустила несколько лучей.
– Грифельная краска. Мне понравилось – рисунки прямо на стенах. Легко стирается, ребенку развлечение, да и Милена любит рисовать.
Рома задумчиво хмыкнул, склонив голову набок. Потом присел, поставив кружку на пол, взял один из мелков и размашистым почерком написал на стене: «С новосельем, Милена».
– Мило, – улыбнулась я.
– Так странно, – задумчиво протянул он, отойдя к окну, – Я привык жить в большом доме, квартира у меня сто с лишним квадратов и двумя этажами, – он обернулся и посмотрел на меня, – Но здесь я чувствую себя намного уютнее.
– Размер не имеет значения, – подмигнула я, на что он рассмеялся, – Может быть, твоей просто не хватает женской руки.
– Вполне возможно, – Рома вышел из комнаты и направился на лоджию.
Я подхватила его кружку и последовала за ним. Снова устроившись на стуле, он взял сигарету из пачки, что лежала на столе и закурил, принимая расслабленную позу.
– Ты знаешь, – с закрытыми глазами произнес он, выпуская изо рта клубы дыма, – Я рад, что подошел к тебе. Я ведь почти не общаюсь с одноклассниками – разные интересы и вообще…
– Зависть, – я глотнула кофе и подтянула колени к груди, откинувшись на спинку кресла.
– Да, и это тоже. Я и с девушками мало общаюсь, – он сделал многозначительную паузу и посмотрел на меня, открыв один глаз, – Ну ты поняла. Но с тобой легко.
– Да ну? Я же язва.
– Ты остроумная.
– У меня странные шуточки.
– С тобой весело, – он улыбнулся.
– Да ладно тебе, я скучная донельзя.
– Ты не охотишься за моими деньгами, – чуть тише произнес он, – Кать, мы же с тобой просто общаемся – это–то и странно. Ты не думаешь о том, что я могу купить тебе кольцо с бриллиантом, или свозить на Мальдивы, если ты раздвинешь перед мной ноги.
– А ты можешь?
Рома замолчал и распахнул глаза, уставившись на меня с непроницаемым выражением лица. Помолчал с полминуты, а потом на удивление хриплым голосом ответил:
– Могу. А ты?
– Купить тебе кольцо? – я невольно улыбнулась, проигнорировав двусмысленность его вопроса, – Теоритически да, но я боюсь для тебя будет проблемой раздвинуть передо мной ноги. Да и бриллианты ты в последний раз носил в классе девятом–десятом. В ушах.
– Не начинай, – простонал Рома, – Я был подростком.
– Между прочим, все девочки мечтали о том, чтобы облизать твои сережки.
– Мартынова, – прорычал он.
– И засунуть язык поглубже тебе в ушную раковину.
– Фу, бля, мерзость, – он передернулся и поставил опустевшую чашку на стол.