— Можете что-то добавить? Какие-то имена?
— Н-нет, — сморгнул Харборд.
Казалось, он не совсем уловил смысл вопроса.
— Что ж, благодарю. Могу я увидеть место столь удивительного исчезновения?
Мы пересекли аллею, изрытую колесами экипажей, и вышли на ровный газон. Следы были еще заметны, хотя поверх них явственно протоптался не один человек. Обозрев картину, Пис сердито вопросил Харборда:
— Вы принимали участие в поисках?
— Да.
— Тогда чем вы думали, когда позволили вашим людям практически уничтожить следы? Почему не приказали им держаться поодаль?
— Мы… мы спешили, — неловко ответил тот. — Мы не подумали…
По протоптанной в ходе поисков тропе мы дошли до широкого пятачка вытоптанного снега. Должно быть, здесь поисковая партия остановилась и что-то обсуждала.
За пятачком я увидел пару дюжин отпечатков знакомых ботинок — очень четкие и ясно различимые, они утыкались в невысокую — примерно шесть футов в высоту — каменную стену.
— Что ж, мистер Харборд, благодарю вас и ваших помощников, что вы пощадили хоть малую часть улики… — Пис склонился, внимательно изучая отпечаток на снегу. — Мистер Форд переодевался к ужину? — уточнил он у секретаря.
— Разумеется! А что?
— Ничего. Просто любопытно узнать: если для легкой вечерней прогулки он обулся в охотничьи сапоги, во что же он был одет?
Инспектор Пис прошел вдоль следов до стены и неожиданно ловко для человека его возраста и привычек одним движением подтянулся и уселся на гребне стены под нашими изумленными взглядами. Потом он уперся руками, встал на четвереньки и медленно пополз по верху стены вдоль газона — зрелище, которое было бы забавным, если бы не мужество, которое требовалось от этого невысокого и не сильного человека, и не его величайшая осторожность.
Вдруг он остановился, улыбнулся нам и, велев оставаться на месте, спрыгнул со стены на ту сторону.
Мистер Харборд предложил мне сигарету. Мы терпеливо ждали, и вот наконец над стеной вновь показалась голова инспектора, а вскоре он сам занял прежнее свое место и свесил ноги.
Вид у него был весьма довольный, но нам он ничего не сказал, а я уже знал, что спрашивать бесполезно.
Мы вернулись в особняк. Еще в прихожей инспектор велел позвать Джексона, камердинера. Тот явился через несколько минут — высокий, опрятный крепкий парень с узким и длинным лицом, одетый в черный костюм. Он поклонился и воззрился на нас с самым предупредительным видом.
— Странные дела творятся, а, Джексон? — хмыкнул инспектор.
— Есть такое.
— И что ты сам думаешь?
— Правду сказать, сэр, я считал, что мистер Форд просто сбежал. Но нынче не знаю, что и думать.