И она решила искать сама.
Ехать в Чечню? Но где там искать? Там идет война. И тут в Комитете солдатских матерей ей дали тайком, под большим секретом, телефон человека из Чечни, который в Питере является главным по пленным. К нему можно подойти, назвать имя солдата, а он уже в Чечне разыщет его, если тот действительно в плену. Но сказали, что за это надо будет заплатить.
— Ладно, ладно, — замахала руками Мария Ивановна, — лишь бы помог. Займу, конечно.
Чеченец сам к ней подошел, когда она сидела на скамейке рядом с памятником Пушкину.
Взял бумажку, прочел:
— Тут только номер войсковой части и имя. А где стоит эта воинская часть?
— Точно не знаю, где-то под Хасавьюртом.
— Там места много, — поморщился чеченец. — Ладно, найдем — дороже заплатишь. Данных слишком мало. Так, а залог принесла для закрепления наших добрых взаимоотношений?
Она протянула ему деньги. Чеченец небрежно их скомкал, сунул в боковой карман.
— По результатам буду звонить сам. Меня тревожить не надо.
Мария Ивановна уже и не надеялась на эти самые результаты, но примерно через две недели чеченец позвонил и предложил ей встретиться. Материнское сердце билось как синица в клетке: «Неужели какие-то добрые вести?»
Он ей сообщил, что сын найден, но ехать за ним не надо.
— Он ведь военнослужащий. Мы доставим его прямо в часть. Пусть дослуживает свой срок, тогда и вернется.
Чеченец помолчал и, жестко глядя ей в глаза, сказал:
— Но пока деньги не заплатишь, сына мы в часть не привезем.
— Когда надо деньги отдать?
— Да хоть сейчас.
— Сейчас нету. Завтра можно?
— Можно и завтра, — равнодушно ответил чеченец.
— Все, я пошла деньги собирать, — заторопилась Мария. И уже засуетилась, повернулась, чтобы уйти.
— Это хорошо, что никаких гарантий не требуешь, — сказал с надменной улыбкой чеченец.
— Я вам верю, — нашлась Мария Ивановна.
— А что тебе остается делать, мамаша? — уже без улыбки пробурчал чеченец.
Она собирала деньги весь день, весь вечер и всю ночь. Сняла с книжки все сбережения.
Друзья говорили: «Ты сумасшедшая, разве можно верить какому-то незнакомцу, да еще чеченцу?»
— А мне ничего не остается!.. — решительно всем заявила Мария.
Сына и в самом деле через два дня кто-то привез к воинской части и выбросил из машины.
Но командир части, когда сообщил об этом Марии Ивановне, обмолвился, что сын ее «какой-то не в себе». Но сказал, что отдаст его медикам, а те разберутся.
Тут уже Мария Ивановна не выдержала, бросила все и сорвалась в поездку, прямо в Чечню.
Найдя сына в медицинской части лежащим на койке, она бросилась перед ним на колени и заголосила по-бабьи, навзрыд: