Людей, влияние которых на моду было бы сравнимо с влиянием Бо Браммела, после него, пожалуй, не было: тому, кто пытается свернуть с проторенной консервативной тропы, в наши дни грозит опала и осмеяние. Возможно, определять моду в состоянии лишь те, кто может похвастаться солидным авторитетом и общественным положением. Герцог Виндзорский в бытность свою принцем Уэльским отказывался следовать традициям, летом вместо привычной фетровой шляпы носил соломенную, костюм предпочитал в крупную яркую клетку; если ботинки – то из замши, если рубаха – то только не крахмальная. Явно нарываясь на скандал, он мог прийти на официальный прием в повседневном костюме; если бы сегодня обычный человек вышел куда-нибудь в одной из тех нетривиальных шляп и каком-нибудь ярком твидовом костюме из тех, что носил принц, его бы непременно подняли на смех.
Говорят, любое сокращение мышцы происходит в результате мозговой деятельности; если так, то, наверное, человек, постаравшись, может усилием мысли втиснуть себя в разные размеры и силуэты. Точно так же, как сегодня при выведении новых сортов роз у них получаются лепестки всевозможных оттенков и форм, на протяжении многих лет менялась женская фигура. Дамы были то полными, то худыми, с увеличенной щитовидной железой и полным желчным пузырем, с землистого цвета лицом и розовощекие, прямые и сутулые – в общем, все зависело от господствовавшего идеала красоты. Я не силен в генетической теории и не понимаю тех принципов, по которым произошедшие с организмом изменения передаются будущим поколениям. Я вижу только, что эти физические изменения живут ровно столько, сколько того требует принятый в обществе стереотип. Женщины конца прошлого столетия видели себя более упитанными: они хотели, чтобы в декольте было на что посмотреть; выпирающих торчком ключиц они брезгливо чурались. Сегодня же дамы упорно предпочитают худеть, поэтому некоторая костлявость в зоне декольте неизбежна. Мало того, что женщины теперь весят вполовину меньше, чем три-четыре десятилетия назад, они теперь видят себя совершенно в иных лекалах. В Викторианскую эпоху корсет на китовом усе помогал сузить талию до 40 сантиметров, но при столь строгом ограничении размеров талии все, что находилось выше, должно было пышно цвести и дышать сладострастием, как на картинах Ренуара. Зрелые женщины выглядели солидно, молодые барышни были сдержанно милы (сегодня ни солидности, ни милой искренности в женщинах не наблюдается). Профессиональные красотки, при появлении которых мужчины вскакивали с парковых скамеек, были сплошь могучими Афинами с лицами, будто высеченными из мрамора, точеными ноздрями и выступающей челюстью. Сегодня женщины такого типа показались бы среднестатистическому мужчине слишком монументальными. Постепенно за исходный женский идеал приняли барышень, похожих на юношей, – худых, с плоскими бедрами, которые стали носить джинсы, рубашки, полюбили короткие юбки и стрижки. Женщины также снизошли до мужчин более тощих, к которым хочется проявить жалость, пригрев на груди.