Принц притворился оскорблённым.
— Вы травмируете моё самолюбие. Всего одна или две ночи?
Прежде, чем она успела ответить, за их спинами раздался голос:
— Обмен партнёрами?
Серенити замерла.
Виллем.
Принц улыбнулся в ответ.
— Одна милая дама в обмен на другую, что ж, равноценный обмен, — пробормотал он отпуская Серенити, и увлекая Шейн за собой в танце.
Как только Виллем взял в свою руку тонкую и холодную кисть Серенити, он слегка склонил голову к Гейбу и прошептал:
— Отвлеки её, — он произнёс это на Континийском наречии, зная, что Шейн им не владеет.
Принц кивнул, уводя Шейн в танце подальше от Серенити и Виллема, оставляя их наедине.
— Я… Я, — она выпалила первое, что пришло ей в голову, — думаю, мне стоит немного отдохнуть.
Его губы тронула улыбка, но глаза оставались серьёзными.
— Я знаю, — её глаза ещё больше расширились, когда он продолжил, шипя сквозь зубы, — ты маленькая глупышка, — и прежде, чем она поняла, что происходит, Виллем прижал её поближе к себе, и повёл к столику. — Я наблюдал за твоим лицом. И видел, что нога тебя давно уже беспокоит, но ты не могла заставить себя сказать об этом принцу.
Она стала протестовать.
— Я просто знала, что танец уже подходит к концу.
Он прервал её резким ответом:
— И ты не обула ни одни из туфель, подаренные мною, — его глаза метали молнии. — Как долго ты собираешься вести себя, как ребёнок? Каждый раз, когда я буду тебя огорчать, ты будешь отказываться обувать эти туфли? — Произнося эти слова, он подставил ей стул, и Серенити с напускным достоинством опустилась на него.
Усаживаясь возле неё, он потребовал:
— Ну?
Она уставилась на Виллема, сохраняя молчание в знак своего протеста.
Раньше, такое её поведение могло бы позабавить Виллема, но не сейчас, когда он всё ещё сгорал изнутри, зная, как рука принца чертовски долго лежала на бедре Серенити, а пальцы, практически касались её дерзкой попки.
— Понравилось танцевать с принцем? — Выплюнул он.
Она ответила с вызовом:
— Больше, чем когда-либо с тобой.
Его глаза обрели холодный, словно айсберг, оттенок.
— На самом деле, — тихо продолжила Серенити, подавляя собственное чувство ревности, — я бы даже сказала, что он лучше тебя во всех смыслах…
— Закрой рот, — едва сдерживаясь, прорычал Виллем, — или же я сейчас же заткну его своим языком.
— А ты рискни! — Выпалила она, забывая, что говорит не с кем иным, как с Виллемом де Конаи, а ему не стоит бросать подобные вызовы.
Но как только миллиардер наклонился к ней, чтобы выполнить обещанное, она тут же отпрянула в приступе паники.
От её резкого движения, стул начал крениться назад.