«Шон, мы можем засечь алтарь при помощи злобомеров? Только, — чуть запнулась, — можно я на тебе пока повишу? Мне второй раз так не примотаться».
«Виси сколько влезет, только нос утри, мокрый», — фыркнул в привычной манере Шон.
К моменту, как мы подлетели, алтарная юрта была уже разобрана, и камень, похожий сверху на жирную чёрную пиявку, лежал на виду. Почему он так лоснится и кажется влажным? Невдалеке стояла запряжённая четырьмя волами цугом повозка на шести деревянных колёсах. Рядом переговаривались несколько орков. Женщин среди них не было.
Я уже собиралась начать заклинание, когда неожиданно сбоку вынырнул темнокожий здоровенный воин, волочащий по земле упирающуюся женщину. Та брыкалась, цеплялась руками за всё, до чего могла дотянуться, и надрывно выла — в голосе слышались ужас и мольба. Встречный орк, за ногу которого ухватилась несчастная, отвесил ей свободной ногой с размаху мощного пинка и засмеялся. Женщина вскрикнула. Покрывало размоталось, открыв тёмные длинные волосы. Выходит, орки от рождения не лысые, просто воины бреют головы?
Но куда её волокут?
Орк дотащил спутницу до группки, стоящей рядом с телегой, и швырнул наземь.
«Тссс! — донеслось от Шона. — Я слушаю. Ага, это старая жена, которая сегодня ночью родила мёртвого ребёнка. Предки от неё отказались, значит, пришло время ей уйти. Она станет жертвой от него за фрнахх, так называется это время года. А она кричит, что родила пять здоровых воинов, и ребенок, рождённый прошлой зимой, тоже жив и здоров».
Муж с размаху пнул голосящую жену, заставив ту замолчать.
Один из орков, голова которого казалась чёрной от татуировок, кивнул. Остальные слаженно и быстро, будто делали что-то привычное и хорошо знакомое, скажем, волов в телегу запрягали, принялись за дело. Первый достал из повозки деревянный П-образный брус, подошёл к алтарю, примерился и ударом кулака насадил деревяшку на камень. Два других в это время срывали с орчицы одежду. По одной тряпке, неспешно, с удовольствием, похоже, вой и мольбы одуревшей от страха, пытающейся уползти жертвы им нравились. Тот, что привёл жену на казнь, застыл в стороне с ничего не выражающим лицом. Подошли ещё несколько орков обоего пола и тоже стали смотреть на происходящее. Мужчины стояли с каменными лицами, женщины перешёптывались, одна засмеялась.
Обнажённую жертву швырнули спиной на алтарь, вздёрнули руки вверх и — я чуть не задохнулась — двумя ударами кинжалов пришпилили ладони к брусу. Вот зачем тот был нужен!
«Оляпка, закрой глаза, дальше не смотри и не слушай! Не надо тебе такого. — Я послушно зажмурилась, уткнувшись носом в чуть колючую, пахнущую дождём щёку Шона. Тот вздохнул: — А мне смотреть придётся… и даже записать. Чем больше узнаем об орочьей магии, тем целее будем».