Раздался звонок домашнего телефона. Сердце бешено забилось, Алька бросилась к нему, подняла трубку.
– Аленький, это я.
– Ты не звонил мне три дня. Три дня! – не справившись с эмоциями, закричала Алька.
– Я все время был возле отца. Он умер.
– Мне очень жаль… – все, что смогла выговорить Алька.
– Я завтра вечером приеду. Жди.
Зажав трубку в руках, как будто какой-то бриллиант, Алька присела на корточки и прошептала коротким гудкам:
– Ну вот и все. Конец мучениям. Семь месяцев, двадцать три дня и четыре часа. И сейчас он свободен.
Потом вскочила, как сумасшедшая, запрыгала по комнате, разбрасывая на ходу вещи, и закричала:
– Он свободен! Мой Игорь свободен!
Потом, утопая в горячей, душистой ванне, Аля ощущала себя блаженно невесомой и счастливой, она даже почувствовала приятный привкус счастья, тягучий, как кофейная конфета. Солнечная, неуловимая энергия любви опьяняла и наполняла ее. Она даже устыдилась, что совсем недавно, каких-то три часа назад, думала о том, чтобы убить эту любовь. Хотя она прекрасно знала, что любовь нельзя убить, что она как Ванька-встанька, у которой есть какая-то специальная деталь, которая все время поддерживает его. Так и в любви – она будет всегда. Любовь – вечна!
***
Весь день Алька готовилась к встрече. Сколько они не виделись? Она подошла к календарю, посмотрела на зачеркнутые, будто мертвые дни. Семнадцать. И три последних дня она даже не разговаривала с ним. Но сейчас все будет по-другому. Она приготовила ужин, накрыла на стол, вытащила из серванта вазу – он обязательно принесет ей цветы. Они сядут здесь, на тесной кухоньке и будут говорить, говорить, говорить…
Позвонили в дверь и она бросилась навстречу своему самому любимому человеку. Открыла, и чуть не упала в обморок. На пороге стоял Игорь с Таксой. Он аккуратно пододвинул ошарашенную Альку, и зашел в квартиру.
– Я специально пришел с Таксой, чтобы ты не сомневалась в том, что я тебе сейчас скажу.
Такса прятала глаза, смотрела в пол и как-то отрешенно, но загадочно счастливо поднимала уголки своих тонких губ. Игорь что-то говорил про договор с отцом, клялся, что любит только Альку, ее одну, указывал руками то на Таксу, то на Альку, просил подождать еще пару месяцев, взад-вперед ходил по коридору и убеждал, убеждал. Только кого, Алька никак понять не могла. Очередной раз, посмотрев на блаженную, чуть скрытую улыбку Таксы, на ее огромный живот, который она прикрывала руками, она открыла входную дверь и, обращаясь к Игорю, процедила:
– Пошел вон!
***
Любовь прожила менее суток. Всю ночь она кричала, билась слезами об подушку, но к утру началась агония и вскоре она умерла.