- Ох, Макс, - промурлыкала она, волнообразно двигаясь у окна, пока он снимал свои штаны. - Какой у тебя большой член.
Он подарил ей свой лучший волчий оскал, наслаждаясь ее игривостью перед лицом ее беспомощности.
- Им лучше в тебя вкручиваться моя дорогая.
Молния ее тонкой юбки опустилась и затем упала на покрытый ковром пол, вместе с ее черными кружевными трусиками танго и высокими шпильками.
- После, - он притянул оставшиеся содержимое коробочки в свою ладонь, - Я вкручусь в тебя этим.
Виктория тяжело сглотнула при виде слегка изогнутого дильдо в его руке. Он был длинным и толстым, близкий по размеру, форме и цвету члена Макса. Он щедро смазал его, его взгляд ни на секунду не покидал ее.
Она надулась.
- Я не хочу эту штуку. Я хочу тебя.
От ее слов Макс на мгновение запнулся, затем резко двинулся, поглощая ее рот с глубочайшим голодом, отвлекая ее от крепнувшей связи между ними.
Я хочу тебя. Такие простые слова, но для нее, слова подвергающие опасности. Это было не совсем "необходимое", чтобы заставить появиться ошейник, но было достаточно близким, чтобы вызвать в нем оживление. От ее слов он не должен был чувствовать что-то большее, чем триумф, но он чувствовал. Намного больше.
Это было то, на что он надеялся, результат, который он должен был достичь, но он не ожидал, что это произойдет так скоро. Он был уверен, что сначала он должен был свести ее с ума. Он не мог это сделать, пока был внутри нее, как он делал это со всеми другими Знакомыми, которых укротил. Когда он присоединился к Виктории, Совет исчез из его восприятия, позволяя им обоим потеряться друг в друге. Единственная потребность, о которой он заботился, была его собственная, и Совет мог катиться ко всем чертям.
Когда он глубоко вдохнул ее запах, его глаза закрылись, его грудь вздымалась рядом с ее грудью, его пальцы скользнули между ее ног, чтобы потереть ее клитор. Он чувствовал себя собственником и нуждающимся. Боже, все утро с тех пор, как он ушел от нее, он хотел ее. Всего несколько часов в разлуке. Слишком долго. Зная, что они были вместе временно, он жаждал каждую секунду и ненавидел делить ее с ее работой или с кем то еще.
Непочтительная, дерзкая, озорная - она была кошкой до корней волос. Она одинаково успокаивала и подстрекала его, дихотомия (не пересекающиеся части, понятия), которая оставляла его довольным на всех фронтам.
И он готовил ее для вечности с другим мужчиной.
Осознание этого заставило его челюсть больно сомкнуться, и грудь болезненно стянуло. Он оттолкнул эту мысль и сосредоточился на здесь и сейчас. По крайней мере, она будет жить. Если ему придется потерять ее, то лучше отдать ее другому магу, чем смерти.