— Сколько времени тебе нужно, дочка?
— Нисколько! Хватит уже! У ее ровесниц уже по трое детей!
Бачева, опустив голову, уставилась в тарелку, но Занкан видел, как глаза его дочери наполняются слезами. Он перестал есть и сказал:
— Ладно, дочка, пусть будет по-твоему. Подождем еще немного! — Беседа на этом закончилась, а с нею и ужин.
Это произошло весной, перед Пасхой. После этого никто не вспоминал золотых дел мастера Даниэла. Говорили о других, другие предлагали Занкану породниться и жить в вечной дружбе. Не сегодня-завтра эти разговоры окончатся, не сегодня-завтра все завершится возгласом: «Да дарует Бог счастье жениху и невесте!» Доколе это продлится?! Многие хотят породниться с Занканом, многим нравится Бачева, очень многим. У евреев столько забот: праздники, молитвы, как принять друзей и врагов, как добыть кусок хлеба — очень скоро в городе забыли об Ушу. Вспоминая о крещении Бачевы, махали рукой: «Ерунда, по глупости все вышло, она ведь не пропускает ни одной субботней молитвы!»
Да, Бачева чувствует, что очень скоро ее пребывание с Ушу в мире раздумий закончится. Скоро придет день, когда Занкан ей скажет: «Поздравь меня, дочка, я выдал тебя замуж, отныне твой муж, сын такого-то и такого-то. Будьте счастливы!» И что делать потом Бачеве? Ее ночи уже не будут принадлежать ей. Ее уделом станут покорность и молчание. Да, покорность и молчание.
Как только птицы слетались к своим гнездам, Бачева и Ушу запирались в комнате, беседовали о разном, порой девушке казалось, что она по-прежнему прижимается к его груди, как в тот очень, очень, очень счастливый день, когда разбойник Эуда похитил ее, а Ушу настиг его на пароме.
«Мама права, — думала Бачева, — у моих ровесниц уже по двое-трое детей… Если бы у меня был хотя бы один…» Бачева была почти уверена, будь у нее ребенок, никто не затевал бы разговора о замужестве. Ну кто захотел бы жениться на такой!
И эта мысль прибавляла ей силы.
Прыжок непокорного вельможи
Сколько времени Абуласан не чувствовал себя таким свободным человеком. Сегодня он осознает не только то, чего избежал — присущее ему бесстрашие уберегло его, — но и то, что он обрел внутреннюю свободу. Правда, он потерял все, вчерашний главный казначей одного из сильнейших государств Передней Азии, ныне он гонимый человек — рясофоры амирспасалара, его соглядатаи, лихорадочно ищут его по всей Грузии: в горах и долах, лесах и ущельях, в хижинах и замках феодалов, в церквах и монастырях. Абуласан уверен, что и в Византию посланы люди — не скрывается ли он там, а он здесь, в нескольких саженях от дома амирспасалара и отнюдь не считает себя побежденным. Таким свободным, полным сил и энергии он не был даже тогда, когда управлял Тбилиси, когда был главным амиром Картли. Сейчас все встало на свои места и обрело свое название: кто есть враг и кто должен опасаться Абуласана. Он так и не почувствовал вкуса своей должности главного казначея. Рысий взгляд амирспасалара неотступно следовал за ним. У него даже появились приступы головокружения — когда это было, чтобы крепконогий, как волк, Абуласан испытывал головокружение? Сейчас же Абуласан — причина ночных кошмаров амирспасалара. О, бывший главный казначей прекрасно знает, какой пожар бушует в душе Саргиса Мхаргрдзели: обретший свободу Абуласан — меч, нацеленный в сердце амирспасалара. То ли еще будет! Дайте время, Абуласан соберется с силами, оглянется вокруг, соберет своих единомышленников — бунт Кутлу-Арслана покажется им детской забавой! Саргис Мхаргрдзели знает это, потому и ищет его по всей Грузии!