— Дядя мой — человек недоверчивый, если что заподозрит — не простит… И здесь нас достанет, — разговорился княжич, снова наполняя кубок, — так что надо сидеть тише мыши, никуда не соваться, никому не мешать, это главное. — Он улыбнулся, выпил, зажмурился и, через несколько секунд открыв глаза, снова улыбнулся.
— Нам здесь неплохо живется, местный правитель благоволит к нам, — виновато улыбнулась Екатерина Ивановна, — у кипчаков есть обычай: если уж они приняли тебя, будут верны до гробовой доски.
— Выходит, трон… — Занкан прервал себя, пожалев, что произнес это слово, и, улыбнувшись, сказал совершенно иное, — впрочем, все может повернуться по-другому.
— Трон не возвращают с помощью водки! — со злостью произнесла бывшая государыня и, хлопнув в ладони, вызвала слугу, велела вынести напитки. Княжич быстро опорожнил свой кубок, который держал в руке. Слуга положил пустой кубок на поднос и уставился на нетронутый сосуд Занкана.
— Этот оставь, остальное унеси! — приказала княгиня.
Княжич развалился на стуле и затянул песню — непонятную для Занкана, заунывную, тоскливую.
Занкан удрученно, с грустью смотрел на княжича, а перед его глазами стояла солнцеликая Тамар.
Абуласан не находил себе места. Он послал трех гонцов к трем членам царского дарбази:
— Ежели они сидят, пусть немедленно встанут и поспешат сюда, ежели они на ногах, пусть не садятся и, не теряя времени, едут сюда!
Вот уже сколько времени, как гонцы умчались выполнять его поручение, а этих троих все нет и нет.
Абуласан в плохом настроении, и это понятно: сколько раз он читал-перечитывал послание Занкана Зорабабели, но так ничего и не понял. Не понял он и того, почему, с какой целью Занкан прислал это письмо, что хотел им сказать? Он еще раз пробежал его глазами: «Достопочтенный державный Абуласан, амир Картли и правитель Тбилиси, член царского дарбази, могущество царицы Тамар…» Абуласан вновь перечитал эту фразу. Что она означает, что он хотел ею сказать? На что намекает? Нет, он ничего не понимает! И Абуласан продолжил чтение: «Благожелатель ваш и по-прежнему верный вам Занкан Зорабабели шлет привет из земли кипчаков. По-прежнему желаю вам бодрости, силы, уничтожения врагов страны и ваших лично и считаю надобным сообщить вам: видел княжича Юрия Боголюбского, все такого же статного, лицом благообразного, но мужеством ослабевшего, поелику предался он пагубной привычке — бражничанью каждый Божий день, что, увы…»
Вошел Тимотэ, и Абуласан оторвался от письма.
— Они явились, батоно!
— Чего же ждешь, зови!
Тимотэ вышел, и в зал вошли вельможи — три члена царского дарбази.