— Нет, нет, это невозможно… — воскликнул Абуласан, вскакивая с кресла.
Джорджикисдзе сказал то, чего больше всего опасался Абуласан, что грызло его весь день, и он сам боялся признаться себе в этом. Абуласан нервно заходил по залу, но тут же сообразил, что своим волнением может вспугнуть приглашенных. Он опустился в кресло и подчеркнуто спокойно произнес:
— Нет, не думаю, чтобы это было так.
— А меня преследует совсем другая мысль, и, мне кажется, она очень важна, — негромко, как бы про себя проговорил Парнавазисдзе.
Все уставились на него. Убедившись, что Парнавазисдзе не спешит делиться своей догадкой, Габаон спросил:
— Что за мысль? Может быть, скажешь?
Парнавазисдзе не торопился с ответом. Абуласан уже намеревался подстегнуть его, как тот вновь как бы между прочим произнес:
— А что, если Зорабабели послал такое же письмо царице Тамар?!
Эти слова прозвучали для Абуласана как гром среди ясного неба. Он чуть не лишился дара речи.
— Что? Что ты сказал?! — только и смог выдавить он из себя.
— Кто из нас может убедить меня в том, что Занкан не посылал такого же письма нашей царице? — бесстрастно произнес Парнавазисдзе.
Абуласан оглядел своих гостей. Они не на шутку были встревожены.
— Скажи нам, Абуласан, способен ли твой доверенный на подобный поступок? — процедил сквозь зубы Джорджикисдзе.
Абуласан сделал вид, что не замечает его враждебности.
— Я знаю, он очень уважает царицу, — Абуласан обдумывал каждое свое слово, — он может осмелиться написать ей, но…
Никто не прерывал Абуласана, слушали молча, но, когда он запнулся, Джорджикисдзе снова подал голос:
— Как ты думаешь, он написал ей? Одно дело, мог бы, а другое — написал ли?
— Откуда мне знать, надо подумать.
— А я так скажу: ежели Занкан Зорабабели намерен сорвать это дело, он непременно напишет царице. А это значит, что мы проиграли. И не только проиграли… Ежели же он ничего ей не сообщил, значит, все поправимо.
— Это как?
— Надо сесть и подумать.
— Когда доставили послание? — неожиданно спросил Джорджикисдзе.
— Вчера вечером, — ответил Абуласан и нетерпеливо зазвонил в колокольчик, — парень, доставивший его, еще здесь, по-моему, отсыпается.
Вошел Тимотэ.
— Занканов курьер, наверное, еще и не завтракал, накорми, напои его, похоже, он неплохой парень, постарайся выведать у него, кому еще посылал Занкан письма и через кого. — Тимотэ молча кивнул господину и вышел. Какое-то время Абуласан хранил молчание, потом сказал: — Занкан мог послать царице письмо, тем более что он знает, ему поручено дело государственной важности.
— Тогда что тут удивительного, если он сообщит царице: человек, которого вельможи избрали вам в мужья, делающий под себя пьяница! — воскликнул Парнавазисдзе.