- Сергей, скажи, что именно изменилось? - казалось, она тоже готовилась к разговору, только, похоже, гораздо успешней, чем я. - Разве я делаю что-то не так? Может быть, я давлю на тебя и требую то, чего на самом деле нет?
Конечно, кричал я внутри, ты требуешь то, чего у меня нет. Об этом просит каждый твой взгляд, прикосновение и ласковое слово. Hо как набраться смелости и сказать, что я тебя не люблю, и никогда не любил?
- Я не знаю.
Мое отвращение к самому себе росло, словно на дрожжах. Вот он я, предавший человека, который его любит. Вот он я, не имеющий силы признаться в предательстве. Вот он я, неспособный расстаться с этим человеком без лишнего укора. Своим вопросом она неосознанно пыталась взять вину на себя, как делала это раньше.
- Дело не в тебе, Таня, а во мне. Я, наверное, слишком много требую.
- Что ты требуешь?
- Свободы, независимости.
- Разве у тебя их не было все это время? - с удивлением спросила она, и маска холодности на миг спала с ее лица.
- Я не о себе, а о тебе. Мне хотелось, чтобы ты была независима от меня.
- Hо я и так независима. О чем ты?
- Ты не понимаешь, - мне нужно было объяснить ей то, в чем я только что убедил себя. - Твои звонки, твое постоянное ожидание моего прихода, твое внимание. Это... это слишком много. Тем самым ты словно накладываешь на меня какие-то обязательства.
- Почему ты считаешь, что это обязательства? - возмутилась Таня. - Да, я думаю о тебе. Да, я жду тебя. Ты нужен мне, но это не обязательства.
- А что это тогда?
Она удивилась моему вопросу.
- Всего лишь любовь, - тихо ответила она, после некоторой паузы.
Один ноль в вашу пользу, сударыня.
- Таня, пойми, я хочу видеть в тебе человека, который сможет быть рядом, но при этом сохранять свое Я. Мне нужна полноценная...
Я прикусил язык, но было поздно. Она поняла, что я хотел или, вернее, не хотел говорить.
- Личность? - завершила Таня. - То есть, ты считаешь, что я тебе вешалась на шею и жила только одним тобой?
Я молчал, повесив голову, и не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
- Так знай, я действительно жила тобой все эти месяцы, - гневно ответила она и, смахнув внезапную слезу, продолжила. - Hе потому, что ты был у меня первый... Что за дурацкое определение, первый. А потому что я тебя любила. Любила! Ты понимаешь это? Можешь ли ты себе представить, что значит любить человека всем, что у тебя есть, быть готовым отдать за него душу, но не видеть в его глазах и намека на взаимность? Знал ли ты, вообще, что я тебя люблю?
- Я это всегда знал, - тихо ответил я, все больше сомневаясь в своих словах. - Hо не мог выдавить из себя то чувство, которого не было во мне изначально.