За прошедшие два часа початая бутылка Кагора была успешно распита, вслед за ней на столе появилась вторая. Как ни странно, но пьяным я себя не чувствовал, скорее, было такое ощущение, будто по моему телу разлилось жидкое солнце. Я чувствовал, что у меня горят уши и щеки, то же самое я замечал за своей собеседницей.
Когда все темы для разговоров были исчерпаны, я вспомнил о времени и посмотрел на часы.
- Я ненавижу, когда мужчина смотрит на часы, - вздохнула Таня. - Это "прости, мне надо идти", которое высказывается без слов.
Я кивнул головой, и тогда Таня погладила свои груди через майку.
- Hе знаю, как мне жить этот месяц, - она закусила губу. - Что я буду делать без тебя? Ты не представляешь, как мне будет тяжело ложиться в пустую постель, и даже моя натренированная рука здесь не поможет.
- Мне будет так же тяжело, как и тебе, - сказал я, зная, что это весьма слабое утешение.
- Возможно, я буду раздеваться, а затем, открыв окно, усаживаться на подоконник и выть на луну. Как волчица. Голая. Теплая. Голодная.
Последние слова Таня произнесла, закрыв глаза и откинувшись назад, уперевшись при этом затылком в стену. Ее желваки поигрывали под кожей. Я прекрасно понимал, что она делает, но был не в силах совладать с собой. Выйдя из-за стола, я подошел к ней и наклонился возле самого ее уха.
- Таня, - шепнул я, - сними, пожалуйста, маечку.
- Зачем? - спросила она, не раскрывая глаз.
- Увидишь.
Таня сняла маечку и увидела.
Танюшкина не было дома и потому мне пришлось провести более часа в ожидании ее. Опускавшиеся и поднимавшиеся по ступенькам жильцы косились на меня, стоявшего у окна и высматривавшего свою жертву. Она могла быть где угодно - у подруги, у родителей, в конце концов, она могла просто выйти погулять, благо погода была достаточно теплая и солнечная для конца октября.
Уже начинало темнеть, а я - испытывать нешуточный голод - когда к подъезду из-за угла рядом стоящего дома вышла Таня. Увидев ее, я вдруг ощутил, что в коленках появилась неприятная слабость, как в момент нашего расставания. Однако к тому времени, когда она поднялась на свой шестой этаж и увидела меня, я успел немного успокоиться.
Первым на лестничную клетку влетел Кардинал, но я на него не обратил внимания. Когда в поле зрения оказалась его хозяйка, я испугался не на шутку, так как мне показалось, что она сейчас упадет в обморок. Ее глаза увеличились и даже, как мне показалось, немного вылезли из орбит, когда она увидела меня. Я уже хотел подбежать к ней, чтобы удержать в случае чего, но решил, что она может все не так истолковать. Таня же справилась со своими чувствами и, подойдя вплотную, влепила мне звонкую пощечину.