Когда Амалия и Луиза наконец вышли от следователя, день уже клонился к вечеру. Посмотрев на часы, баронесса фон Корф поняла, что они как раз успеют на обратный поезд в Петербург, который приходит не слишком поздно.
– Адрес доктора Гостинцева у нас есть, – сказала Амалия вслух. – Впрочем, я сомневаюсь, чтобы он сказал нам что-либо помимо того, что уже сообщил господин Курсин. Что же касается господина Фиалковского…
Тут она заметила, что Луиза шатается, и подхватила ее под локоть.
– Вам дурно?
– Нет, я… Мне надо только немного посидеть, – пролепетала Луиза.
Поблизости не было скамеек, только какая-то невысокая тумба, но выбирать не приходилось. Присев, Луиза знакомым жестом стиснула сумочку и некоторое время молчала, не поднимая головы. На ее бледные щеки мало-помалу возвращался румянец.
– Сколько же я вам причиняю хлопот… – прошептала она.
Амалия немного устыдилась. Сама она воспринимала эту историю как приключение, которое позволяло ей погрузиться в прошлое и открыть для себя какие-то новые грани характеров своих родных; но для Луизы Делорм речь шла совсем об ином, это был, без всяких преувеличений, вопрос жизни и смерти, тяжесть которого она недооценила и который, судя по всему, оказался ей не по силам. Тут Амалия поневоле вспомнила слова дяди, брошенные им в порыве раздражения, – что не следует искать правду тому, кто не может выдержать ее последствий, – и рассердилась на себя еще больше, именно потому, что вспомнила в такой момент этого никчемного эгоиста, этого праздного повесу. Хорошо ему было умничать – ему, которого никогда не заботил никто, кроме его собственной персоны!
– Я позову извозчика, – сказала Амалия вслух, – чтобы он отвез нас на вокзал.
В поезде, который вез их обратно в Петербург, баронессе фон Корф какое-то время удавалось отвлечь свою спутницу беседой о более или менее приятных предметах, но Амалия была умна и отлично понимала, что она могла говорить что угодно – Луиза все равно не перестала бы думать о том, что привело ее в Россию. И когда все темы были исчерпаны, поневоле пришлось вернуться к тому, что занимало мадемуазель Делорм больше всего.
– Скажите, что бы вы сделали на моем месте? – неожиданно спросила она, и в ее голосе прозвенела странная нотка, похожая на мольбу.
Ответ, напрашивающийся сам собой – «но я не на вашем месте», – показался бы в такой ситуации слишком бестактным, и Амалия решила не упоминать о том, что было понятно без любых слов.
– Что именно вы имеете в виду? – на всякий случай уточнила она.
– Все, – Луиза сделала жест рукой, словно охватывая им то, что присутствовало в ее мыслях. – Если даже следователь не смог сказать… Ведь идти к мсье Фиалковскому бесполезно, не так ли? Раз уж он взял деньги от моего отца и родственников этой Надин… Уж он-то мне точно ничего не скажет…