На следующее утро Амалия приехала на Невский проспект, чтобы обсудить кое-что с родными, но выяснилось, что дома был только дядюшка, а мать уехала покупать ширмы и еще какие-то мелочи для дома на Английской набережной. Обычно баронесса фон Корф не слишком жаловала своего беспечного родича, но в этот раз она была почти рада, что застала его одного.
– У тебя встревоженный вид, – сказал Казимир, внимательно посмотрев на очаровательное лицо племянницы. – Бьюсь об заклад, что это не из-за Александра и не из-за Миши, а из-за того стародавнего дела. – Он недовольно сморщил свой маленький нос и покачал головой.
– Ко мне приезжала княжна Кочубей, – объяснила Амалия. – Правда, сейчас она уже графиня Тимашевская… Кстати, ты слышал что-нибудь о ее супруге?
– О Стефане Куприяновиче? Конечно, не только слышал, но и видел его за карточным столом.
– Ты играл с ним в карты?
– Я? Куда мне! Он играет только по-крупному, на него иные ходят смотреть, как в театр на представление. Однажды он поймал шулера, так по приказу графа его слуги раздели провинившегося до исподнего и спустили на него собак.
– А что тебе известно о его семейной жизни?
– Там случилась не очень простая история, – задумчиво сказал Казимирчик, играя кистью от пояса. – Он женился первым браком по любви, но жена умерла через три или четыре года после свадьбы. Чахотка. Надо тебе сказать, что до ее смерти Стефан был тише воды ниже травы, карт в руки не брал, с жены не сводил влюбленных глаз, а другие женщины для него не существовали. После того как он овдовел – а ему тогда и двадцати пяти не было, – он стал чахнуть не по дням, а по часам. Семья перепугалась и от греха подальше сосватала ему Ольгу Кочубей, поскольку по положению и состоянию они друг другу подходили как нельзя лучше. Ну-с, женился граф, стало быть, и тут пошли всякие дружеские компании, карты с утра до вечера и с вечера до утра, попойки, актрисы и вообще роскошный образ жизни. Человек совершенно переродился… Что?
– Мне показалось или ты улыбаешься? – проворчала Амалия.
– Я? Улыбаюсь? – изумился Казимирчик, поспешно напуская на себя серьезный вид. – Да что тут смешного, скажи на милость? Обыкновенная история: человек воображает, что губит свою жизнь, но на самом деле чертовски хорошо проводит время. Конечно, иногда нет-нет да и подумаешь, что, если бы Ольга когда-то отнеслась ко мне более благосклонно, я бы обращался с ней гораздо лучше, чем ее нынешний муж, но на нет и суда нет…