Казимир поморщился.
– Теперь, когда ты упомянула об этом, я могу точно сказать, что он редко говорил о личном, даже когда был в подпитии. Когда у других людей обычно развязываются языки, он становился только молчаливее… По-моему, он был недоволен собой и своей жизнью. Семья требовала от него каких-то свершений, требовала, чтобы он соответствовал знаменитой фамилии. Лучше всего было бы, если бы они оставили Виктора в покое. Вместо этого его заставили предпринимать какие-то ненужные шаги, определили во флот, но у него оказалась морская болезнь, потом пытались заставить его сделать карьеру в губернском правлении… Они обращались с ним не как с взрослым, неглупым и самостоятельным человеком, а так, словно он был чем-то вроде… Ну, допустим, дорогого шкафа, весь смысл существования которого заключается в том, чтобы воткнуть его на наилучшее место.
– Уж с тобой-то точно никто так не обращался, – не удержалась Амалия.
– А я бы и не позволил делать из себя шкаф, – хмыкнул Казимирчик, блестя глазами. – Но Виктор не любил огорчать своих близких. Слишком мягкий характер, слишком хорошее воспитание. Он безропотно соглашался со всем, что ему предлагали. Флот так флот, правление так правление, жениться на Надин Белозерской – почему бы и нет? Чем все кончилось, тебе уже известно.
– Как по-твоему, чем Луиза могла его привлечь?
– Думаю, она казалась ему свободной от условностей. Он не понял, что она тоже в некотором роде была птицей в клетке. И потом, она была яркая, красивая, своеобразная женщина.
– А Ольга Тимашевская сказала, что в ней не было ничего особенного.
– И поэтому Ольга Тимашевская не нужна даже своему мужу, а из-за Луизы Леман двое мужчин погубили свои жизни, – усмехнулся Казимир. – Если ты точно хочешь знать, что та или иная женщина представляет собой, всегда спрашивай меня. Я никогда тебя не обману.
– Очень на это надеюсь, – проворчала Амалия и дернула за звонок.
– Ты что? – забеспокоился дядюшка.
– Кажется, мне надо выпить, – объявила его племянница.
– Мне тоже! – встрепенулся ее неисправимый родич.
– Правда, я буду только лимонад, – вставила Амалия, улыбаясь с легким вызовом.
– Ну, я привык пить за твое здоровье, так что лимонадом точно не обойдусь, – тотчас же нашелся Казимир.
Вскоре Амалия и ее дядя сидели за столом, на который горничная поставила небольшой поднос с графином, бутылкой и бокалами. Казимир смаковал розовое вино, а Амалия пила лимонад, думая о чем-то своем.
– Не понимаю, почему графиня Тимашевская не могла просто сказать мне, что у ее брата был роман с Луизой, – промолвила она наконец.