– Мы не собирались, – начинает Жан-Батист, с трудом найдя в себе силы заговорить, – вас беспокоить. Мы увидели огни. И я был…
– Это Слаббарт? – спрашивает Арман, указывая на спеленутую фигуру, лежащую на скамье, поставленной поверх всей груды.
Шахтер в белом кивает.
– Наш брат был сегодня убит, – говорит он. – Ночью мы с ним простимся.
– Проститесь? – переспрашивает Жан-Батист. – Куда вы его денете?
– Он там, где ему дóлжно быть, – отвечает шахтер. – Мы простимся с ним здесь. – Он смотрит на инженера и терпеливо ждет, пока до того дойдет смысл его слов, пока он сложит все детали картины – ночь, этанол, спеленутый труп.
– Вы что, хотите его сжечь? Здесь?
– Его убило здесь, – говорит шахтер. – Нашего брата. Мы приняли решение.
– Но если вы сожжете его здесь, сгорит и церковь! Не исключено, что и весь квартал!
– Сгорит только церковь, – говорит шахтер. – Дальше мы огонь не пустим.
– Но если церковь загорится, никто уже не сможет ничего сделать…
– Мы знаем, что и как горит, – отвечает шахтер. – В этих делах мы хорошо разбираемся.
– А как же Жанна с дедом?
– Я их выведу, – раздается другой голос – голос, который инженер сразу же узнает. Ян Блок.
– Послушайте, – говорит Жан-Батист, лихорадочно подыскивая более подходящую интонацию, чем просто крайнее изумление. – Ваш брат сегодня погиб. И я приношу вам соболезнования. Искренние соболезнования. Каменщик пообещал мне, что те, из-за чьей беспечности произошел несчастный случай, будут наказаны. Он дал мне слово. Возможно, будет даже… некоторая компенсация.
– Что делать каменщику, – говорит шахтер, – решать только ему. Нас это не касается.
– Но зачем? Зачем идти на такой риск?
– Вам ведь тоже приходится рисковать. Вы рисковали в ту ночь, когда пошли в галерею за месье Лекёром, разве не так? А теперь вы явились сюда – тоже риск.
– Пусть сжигают, – взволнованно шепчет Арман. – Ты тут больше не начальник. Они не станут тебя слушать. Все кончено.
Отвернувшись от них, шахтер уже отдает приказы. На своем языке. Голос звучит ровно. Из капеллы, где хранятся бутыли, приносят еще этанола. Печати ломают и поливают жидкостью дерево. Наконец двое шахтеров забираются на груду скамеек и выливают оставшиеся полбутыли этанола на спеленутое тело. Когда они спускаются, шахтер в белом делает всем знак отойти. Произносит то ли молитву, то ли какие-то ритуальные прощальные слова, затем берет факел у стоящего рядом рабочего, делает шаг к скамьям, останавливается, смотрит на инженера и, взяв второй факел, подходит к нему.
– Вместе, – говорит он.
– Что?
– Вместе.