Вот тебе и никаких близких контактов с местными… Вот тебе и никаких больше женщин.
Эриксон наградил Сергея многозначительным ироничным взглядом.
— Возможно, — после некоторого раздумья, кивнул Вяземский. — А… Ты есть кто?
— Эрин, — с достоинством приложив ладонь к груди, склонила голову девушка. — Эрин Меркурий. Апостол Эмрис. А ты есть кто?
— Сергей Вяземский… Гхм, офицер российская армия… — и тут старлей сообразил. — Эмрис? Тьма? Бог смерть?
Таких слов в русско-новолатинском допроснике образца 2018 года, основанном на пособии по допросу немецко-фашистских захватчиков образца 1941 года, разумеется, не было. Так что Сергею пришлось, плавя мозг и память, вспомнить как дополнительные материалы по местному языку, так и просто всякие латинские слова.
— Ага, — Эрин все так же по-хозяйски открыла бардачок, пошарилась в нем, обнаружила горсть уставных карамелек, развернула фантик, принюхалась к конфете и немедленно захрустела ею. — Я — жрец богиня тьмы Эмрис.
Данные слова не слишком вязались с образом симпатичной молодой девушки, грызущей конфеты, сидя в машине.
— Почему ты там стоять? — поинтересовалась Эрин. — Садиться, и мы ехать. Илион!
Девушка вежливо подвинулась на сидении, уступая половину места.
Вяземский сдвинул каску на затылок и озадаченно потер лоб.
Творилось определенно нечто странное и непонятное. И вроде бы неопасное… Но все равно странное и непонятное.
Однозначная угроза мобилизовала бы старлея, но вот такое поведение здорово выбивало его из колеи. Конечно, как в некоторой степени параноик, Вяземский не расслаблялся до конца и подозревал, что их бдительность сейчас просто усыпляли…
Однако и вот так вот взять и скрутить девушку или выпнуть ее из машины Сергей не мог. Какой-нибудь боевой офицер так возможно бы и поступил, но весь боевой опыт Вяземского сводился лишь к единственному бою в городе против вторгнувшихся иномирян.
— По-русски понимаешь? — проформы ради поинтересовался у Эрин старлей, собственно говоря, на русском.
Та с любопытством посмотрела на него и с улыбкой ответила, естественно, на новолатыне:
— Не понимаю.
— Хреново, — вздохнул Сергей. — Или не хреново… Какие-то у меня сейчас амбивалентные чувства. Разведка, что думаете?
Конечно, решающее слово в любом случае оставалось за Вяземским, но не спросить мнения хотя бы Руслана и Эриксона он не мог. Потому как, если у этой Эрин будут какие-то нехорошие намерения, то первым под удар попадет именно экипаж командирской машины.
— Хрен его знает, — честно, но не слишком обнадеживающе произнес Руслан.
— А я бы не стал ее опасаться, — высказался Эриксон. — Не знаю почему… Ну, не чувствуется в ней плохого. Черт его знает, чья она там жрица, но выглядит безопасно.