Драконы пронеслись над линией танков и начали закладывать дугу, выходя на новую атаку. Однако по ним тут же открыли плотный огонь из зенитных танковых пулеметов. Трассы 12,7-миллиметровых пуль сошлись на атакующей шестерке, и буквально разорвали в клочья драконов-разведчиков, однако огнедышащим тварям не причинили никакого видимого ущерба. Хотя если тяжелые пули и не могли пробить чешую, то уж с тонкими кожистыми перепонками на крыльях должны были справиться однозначно.
Красные драконы начали заходить в новую атаку.
Но тут из-за края леса выдвинулись несколько «тунгусок», задравших стволы спаренных пушек. Дружно рявкнули зенитные автоматы, выплевывая десятки 30-миллиметровых снарядов в небо; из контейнеров вырвались управляемые ракеты.
И вот на этот раз драконов проняло, как надо.
Один, что летел чуть впереди, словно бы натолкнулся на невидимую стену, заревел и резко вильнул в сторону. Снаряды в клочья изорвали его правое крыло и прорубили бок, будто исполинские мечи. Зверь оглушительно заревел, камнем рухнул на землю примерно со стометровой высоты и замер без движения.
Второму же дракону повезло больше — огонь зенитных самоходок оказался сосредоточен в основном на его собрате, и он успел вовремя отвернуть в сторону, получив лишь несколько легких ранений. Ящер, с натугой выгребая воздух, могучими крыльями, начал как можно быстрее набирать высоту и уходить прочь. «Тунгуски» сопроводили его орудийными стволами, но вдогонку стрелять не стали.
Глядя на то, как за считанные секунды было покончено с явно абсолютным по местным меркам живым оружием, строй аборигенов заколебался и некоторые из них начали бросать оружие.
Последней каплей же стал попавший под драконье пламя Т-72, выползший своим ходом из полыхающего огненного круга.
Танковая броня местами оплавилась, боевая машина была вся черна от копоти и гари. Время от времени взрывались уцелевшие до сих пор коробочки активной брони, кое-где на корпусе догорал огонь, однако танк все еще был жив.
Этого зрелища солдаты противника выдержать уже явно не смогли и начали массово сдаваться в плен.
На стол Президента легла потрепанная бумажная папка, украшенная гербом Министерства государственной безопасности СССР и всеми мыслимыми и немыслимыми грифами секретности.
Озаглавлена она была, как «Об организации работ по кобальту».
Следом легла еще одна папка, но куда более тонкая и новая.
Президент с интересом открыл ее, пролистал, бегло просмотрел несколько документов, задумчиво нахмурился.
— Никогда не слышал о таком проекте… Это что — работы по созданию кобальтовой бомбы?