— Ага, — сказала Си-Джей, — супер!
Джеки улыбнулась, кивнув. Одна часть ее подумывала о том, чтобы позвонить Сэму и спросить, кто такие «Корекс», и в то же время не желала и пальцем пошевелить. Она размышляла, что же делать с этим платьем, годным только для похода в ресторан типа «Ону», и одновременно с этим ей хотелось прижаться к Саймону, забыть о чертовом платье, может, вообще его снять. Он был таким красивым! Очаровательная новая стрижка, волосы слегка взъерошены, как у Ромео… И запах ванили… И брюки из змеиной кожи, которые…
— Детка! Эй, детка! — Саймон тряс ее за колено, которое она нарочно направила в его сторону. — Джеки? С тобой все хорошо? Ты захрапела.
Частный концерт «Корекс» оказался довольно крупным мероприятием. А еще все были одеты в поношенную, латаную-перелатаную одежду. Когда Джеки пробиралась к бару, чтобы выпить рюмку водки («Корекс» оказалась группой, исполняющей «электронный рэп», что не очень соответствовало ее расслабленному состоянию), молодой человек спросил, не из охраны ли она.
— А что, похоже, что я из охраны? — огрызнулась Джеки.
— Ага, — сказал молодой человек.
И правда, на ней все еще было наглухо застегнутое черное пальто. Она пыталась танцевать, но мандракс диктовал медленно-задумчивую интерпретацию ритма группы «Корекс», а Роза одарила ее взглядом, от которого не просто было оправиться. Поэтому Джеки решила, что лучше ей постоять у бара. Оттуда она могла наблюдать (если встать на цыпочки) за Саймоном и Манго. Они стояли перед сценой, размахивая руками и поливая друг друга пивной пеной.
— Эй! — Саймон был уже рядом с ней, вытирая пот с лица и груди своей рубашкой.
Глядя на его торс, вы становились похотливой вдовушкой: требовался веер, чтобы прикрывать сладострастные взгляды. Джеки теперь понимала, как чувствует себя мужчина, разглядывающий особенно соблазнительное декольте.
— Эй! — Он взял ее за руку и приставил указательный палец к сердцу. — Видишь? — Прямо над соском она увидела маленькую татуировку: «Эмбер». — Я сделал ее сразу после похорон. Ей бы понравилось, как ты думаешь?
— Да, понравилось бы.
Из голоса Джеки исчезли все похотливые нотки. Перед глазами у нее встал портрет матери Эмбер, только теперь на портрете была сама Эмбер. Она высовывалась из рамки и указывала на его грудь, из которой вдруг начали вырываться синие языки пламени, затем они погасли, и, как в рекламе гамбургеров, на груди стало проявляться выжженное черным цветом его имя.
Саймон внимательно смотрел на нее.
— Тебе не нравится.
— Да нет же, просто…
— Я знаю, о чем ты думаешь.