Джеки встала со стула:
— Лидия, я ухожу. Как ты можешь быть такой стервой?!
— Дорогая, как говорится, не убивайте гонца, принесшего дурную весть. Не я предавала лучших друзей. Я лишь та, кто это замечал. Впрочем, я уверена, что и сама видела только малую часть.
Сэм встал следом за Джеки.
— Сэмми? И тебя пугает правда? Вот уж не подумала бы!
Через несколько минут все гости, надев пальто, толпились у двери. Они прощались с Эндрю, обещая позвонить завтра.
— Я прошу прощения, — повторял он, — моя жена выпила лишнего. Мне очень, очень жаль.
Сэм уже на выходе понял, что оставил свой пиджак на стуле. Попросив Джеки подождать, он вернулся в гостиную. Лидия сидела во главе стола, курила очередную сигарету и тихо икала.
— Черт! — бормотала она. — На новом друге можно поставить крест.
Джеки проснулась в восемь утра от телефонного звонка. Ей понадобилось времени больше, чем обычно, чтобы поднять трубку, потому что она спала нагишом, а шторы в комнате не были задернуты. Ей пришлось согнуться пополам и прятаться, как от снайперского огня, сначала за кухонную дверь, потом за стулья. Наконец она опустилась на пол за диваном, потянулась рукой к телефону и стащила его вниз.
Это была Аманда. Только Аманда могла звонить ей в такую рань. Джеки тщетно просила ее не делать этого, ссылаясь на то, что поздний сон — одно из главных преимуществ одинокого, бездетного существования.
— Ну же, Джеки, уже все давно встали! У меня есть для тебя кое-какая работа, — обычно говорила Аманда.
Или:
— Не спеши, интервью раньше десяти не начнется.
Если Джеки не брала трубку, она доставала ее по автоответчику:
— Ку-ку. Я знаю, что ты там. А ну вставай!
— Меня могло не быть дома. Я могла не прийти ночевать прошлым вечером, — однажды попыталась отговориться Джеки.
— Могла, — ответила тогда Аманда, — но от меня просто так не отделаешься. Не поможет ни твое пребывание в любовном гнездышке с тем, кого ты встретила прошлым вечером, ни то, что ты сейчас спишь в своей кровати с маской для релаксации на глазах, что более вероятно. К тому же, встреть ты кого-то стоящего, ты бы мне еще вчера позвонила, чтобы рассказать все подробности.
— Алло! — Джеки попыталась ответить живым, энергичным тоном, как будто она только что закончила укладывать волосы феном.
— О-о Боже! — протянула Аманда. — У тебя голос, как у Ли Марвина в том фильме. Где платье?
— Какое платье?
— Что ты с ним сделала, когда вчера сняла?
— Ничего.
— Пойди посмотри. Я подожду.
По-прежнему согнувшись в три погибели, Джеки пробралась в спальню. Платья нигде не было. Она заглянула в ванную, в корзину для грязного белья… Платья не было. На всякий случай посмотрела в шкафу для посуды. Ничего. Затем бессознательно подняла покрывало. Платье, помятое и скомканное, было засунуто в щель между стеной и кроватью.