Нет, конечно, она не захочет. Но все равно. Джейми скрестила на груди руки. Она и сама не понимала, почему ей было так досадно, ведь она всю жизнь пыталась убедить всех в своей непригодности к роли главы концерна, и все согласились с этим. И вот теперь любое упоминание о том, что она могла делать все, что ей хотелось, действовало ей на нервы.
– Дед Джек хочет, чтобы я занималась делами.
– Ты? – удивленно переспросила Кэйд. – Мне казалось, что тебе нравится работать на уровне ферм. Это… – После легких колебаний она мягко сказала: – Ты делала потрясающие вещи. И ты это знаешь, правда, Джейми?
Но в данный момент Джейми хотелось лишь одного – сидеть в салоне Доминика Ришара и есть шоколад и пирожное наполеон.
Она скоро ему надоест. Ведь нельзя же прилипнуть к парню, будто пиявка, и высосать из него все, что можно. Не ее это стиль. Всю свою жизнь она старалась не быть паразитом.
Сейчас она боялась туда возвращаться. Прошлой ночью… его руки были везде на ее теле, а она полностью открылась ему…
Она почувствовала, что краснеет под взглядом сестры.
– Нет, я абсолютно не хочу управлять делами «Кори», – заявила она. Хотя, если она не будет больше ничего делать, почему бы ей не осчастливить отца и деда? Как минимум.
Прошлой ночью… это был разовый секс, верно? Секс с групи. Потрахались, насытились друг другом – и разбежались.
Конечно, она могла бы вернуться в его салон и посмотреть, улыбнется ли он ей сегодня. Да, ей очень хотелось вернуться туда. Но вдруг он посмотрит на нее так, как смотрел на ту брюнетку? Что, если он удивленно поднимет брови, как бы говоря: «Разве мы не закончили с этим?» После того как она так… открылась ему.
Обычно ведь парни не сбегают потихоньку среди ночи, когда ты спишь, если хотят встречаться с тобой и дальше. Но ведь она сама пошла на секс с Домиником и знала заранее, что это не более чем счастливая случайность, что ей просто повезло, как иногда везет групи, когда рок-звезда поднимает ее трусики, которые она швырнула на сцену. И теперь ей не стоило ни на что надеяться.
– У тебя все нормально? – спросила Кэйд, когда они сели за столик уличного кафе. Блюда в этих кафе на Тюильри были не очень вкусные, но зато приятно было посидеть с сестрой в Париже весенним днем. Утро Джейми провела в Лувре, глядя на мраморную Нику Самофракийскую. Эта безголовая и безрукая статуя распростерла крылья и, казалось, вот-вот взлетит в небо и оглядит город с высоты.
Иногда Ника Самофракийская очень ей помогала. А иногда заставляла ее почувствовать себя полной неудачницей, неспособной подняться до стандартов этого парящего в воздухе мрамора.