К папе подлетела Диана, взяла его в охапку, повела к умывальнику...
- Ты чо вмешиваешься, чепушила?! - взвился с дивана Марат. - Куда ты лезешь?! Мы тут сидим...
- Цыц, - невозмутимо перебил Захар. - Идите досиживать в другое место.
Дипломированный инженер принял неумелую боксерскую стойку, засучил перед брезгливо наморщенным носом подмастерья сжатыми кулачонками.
Мозгляк, подумал Воронцов и несильно ткнул в распетушившегося инженера пальцем.
Мозгляк вернулся на диван, откуда в воздух взвился Артур.
Его боксерская поза вызывала больше уважения.
Но не реакция.
Захар увернулся от пары ударов, перехватил запястье драчуна, пребольно вывернул...
- Тихо, Артурчик, тихо, - внезапно, не по-русски заговорил Марат. Язык был не армянским и не азербайджанским, но не остался тайной для Захара. - Этот баран еще свое получит. Дядя велел его не трогать.
"Чего тогда на рожон полезли? - немного удивился Воронцов. - Коньяк по незрелым головам ударил?"
Или ревность?
Захар откинул от себя амбала с незаметной удавкой, уже надетой на литую шею. Поддавать пинка не стал, сердечно посоветовал:
- Шли бы вы, ребята, отсюда. Дядя Гамлет устал, ему завтра на работу...
Марат поднялся с дивана. Одернул джинсовую рубашку и, в упор глядя на Захара, произнес:
- До завтра. Тебе очень повезло, придурок, что завтра ты нам нужен. Утром звони, получишь указания. Пойдем, Артур.
И первым вышел из квартиры.
Диана плакала. В соседней комнате храпел Гамлет Давидович. Держа девушку за плечи ладонями, Воронцов целовал ее мокрые щеки.
- Захар, Захар, давай уедем, - не зная, что мольбы не нужны, причитала девушка. - Они нас не оставят...
- Почему ты не сказала мне, что Марат посватался? - шептал Захар.
Диана отстранилась, чарующе опустила ресницы вниз, вздохнула:
- Я не хотела, чтобы ты набил ему морду. Он мог бы отомстить.
Воронцов с трудом удержал улыбку - девушка всерьез расстроена, и довольная физиономия обожателя сейчас не к месту. Но от вопроса не сдержался:
- Ты была уверена, что победа останется за мной?
- Конечно, - огромные миндалевидные глаза цвета полированной меди недоуменно распахнулись на Захара. - Разве ты не понимаешь... Ты такой... такой... мне ничего с тобой не страшно! Давай уедем, поговорим с папой..., попробуем поговорить или записку ему напишем... - Диана крепко-крепко обняла Захара, Воронцов чуть не задохнулся от затопившей душу нежности.
Если бы эти слова он услышал день, два назад! Он был бы самым счастливым человеком на земле и это не избитая фраза, а сумасшедше точная, обкатанная многими влюбленными банальность-истина! Он мог бы унести Диану на руках. Нес и не чувствовал усталости, баюкал, нежил, лелеял, орал на всю вселенную дурацкие счастливые песни...