Гаррис сказал, что Джорджу едва ли следует предпринимать что-либо для улучшения сна, — это опасно. Он сказал, что, поскольку в сутках всего двадцать четыре часа как зимой, так и летом, он не представляет себе, каким образом Джордж собирается спать больше, чем в настоящее время; он высказал мнение, что, если Джордж решил спать больше, он мог бы с тем же успехом почить навеки, чтобы не тратиться по крайней мере на стол и квартиру.
Гаррис добавил, что тем не менее предложение относительно реки «попадает в точку». Я не совсем понимаю, почему «в точку» (разве только речь идет о том, чтобы отдать в точку несколько тупые остроты Гарриса), но, видимо, это выражение имеет одобрительный смысл.
Я подтвердил, что река «попадает в точку», и мы с Гаррисом согласились, что Джорджу пришла в голову удачная мысль. Мы это высказали тоном, в котором сквозило некоторое удивление, что Джордж оказался столь сообразительным.
Единственный, кто не пришел в восторг от такого предложения, был Монморанси. Лично его река никогда не прельщала.
«Для вас, ребята, все это превосходно, — сказал он, — вам эта штука по душе, а мне — нет. Мне там нечего делать. Я не любитель пейзажей и не курю. Если я замечу крысу, то вы из-за меня не станете причаливать к берегу, а если я задремлю, вы еще, чего доброго, натворите глупостей и вывалите меня за борт. С моей точки зрения, это идиотская затея».
Однако нас было трое против одного, и большинством голосов предложение было принято.
Обсуждение плана. — Прелесть ночевки под открытым небом в хорошую погоду. — То же — в плохую. — Мы приходим к компромиссу. — Монморанси, его первые шаги и мои впечатления. — Возникает опасение, не слишком ли он хорош для сего мира. — Опасение рассеивается, как лишенное оснований. — Заседание откладывается.
Мы разложили карту и начали обсуждать план дальнейших действий.
Было решено, что мы отплываем в ближайшую субботу из Кингстона. Гаррис и я выедем туда утром и поднимемся в лодке до Чертси, где к нам присоединится Джордж, которого служебные обязанности удерживали в Сити до середины дня (Джордж спит в каком-то банке с десяти до четырех каждый день, кроме субботы — когда его будят и выставляют за дверь уже в два часа).
Но где мы будем ночевать: под открытым небом или в гостиницах?
Джордж и я стояли за ночевки на воздухе. Это так первобытно, говорили мы, так привольно, так патриархально.
В недрах грустных, остывающих облаков медленно тают золотые воспоминания об умершем солнце. Уже не слышно щебетанья птичек: они примолкли, словно огорченные дети. И только жалобный зов куропатки да скрипучий крик коростеля нарушают благоговейную тишину над лоном вод, где, чуть слышно вздохнув, почиет день.