Лютеол уже вырвался из кабинета. Газ мгновенно распространился по дому. Всюду хлопали двери, раздавались выкрики, грохотали по лестницам тяжелые сапоги.
Потух свет.
В коридоре Герта подхватила толпа, понесла к вестибюлю. Он постарался высвободить правую руку, чтобы прокладывать дорогу, левой зажал себе нос и рот. Кто-то упал, отчаянно завизжав. Герт успел переступить через него, но идущие сзади прошли по человеку, топча его сапогами.
Герту представилось, что гигантский смерч, захватив в свою орбиту весь этот дом, раскачивает его над землей вместе с обитателями, и он, Герт, один, несмотря на приступы тошноты и головокружения, сохраняет самообладание.
Толпа, колыхаясь, протащила Герта по лестнице, мимо рыцарей в латах, державших фонарики на острие мечей, и вынесла во двор к воротам.
Небо над головой светлело. Звезды были уже почти не видны.
Впереди ломали прикладами ворота, — ключей в суматохе не успели, не смогли найти. Затрещали выстрелы. Тюремщики начали палить друг в друга, чтобы скорее проложить себе дорогу вперед.
Ворота распахнулись. Между холмами протянулась лента шоссе.
Герт отделился от толпы, перескочил канаву и стал поспешно взбираться на высокое место. Он помнил, что лютеол, как всякий отравляющий газ, идет понизу, стелется по земле. Поднимаясь в гору среди высокой травы, он почувствовал, как все меньше стучит в висках, как свободнее дышит грудь.
И, наконец, в прохладном предутреннем воздухе он ощутил запах полевых цветов. Каких именно, не мог угадать, но это не был уже запах резеды, преследовавший его столько времени!..
Герт отошел от дома метров на триста, когда по небу протянулись какие-то странные красные полосы. Он оглянулся. Из-за деревьев поднимался дым, и клубы его отливали багрянцем, точно в котловине, где был дом-тюрьма, разводили костер. Лютеол сам доделал начатое Гертом.
Тогда усталость, с которой Герт боролся так долго, одолела его, и он ничком упал на землю. Пахли травы, цветы, вблизи была река, — он чувствовал это, так как тянуло свежестью. Шумя крыльями, низко пролетели над ним какие-то большие птицы.
Если бы эсэсовцы послали погоню, она настигла бы его здесь. Но погони не было…
На исходе восьмого мая из штабарма сообщили, что, по данным армейской разведки, гитлеровские части, державшие оборону по Дунаю, снимаются и уходят. Гвардии капитан Глеб Васильев получил приказ продвинуться вперед.
Ночь застала его подразделение на марше.
Это была очень тихая звездная ночь. Пахло скошенными травами. Справа, со стороны Дуная, наползал туман. То и дело в светлом конусе, отбрасываемом фарами головной самоходки, возникали, будто поднимались из кювета и вытягивались во фронт желтые деревянные столбы со стрелками-указателями. Васильев торопливо сверялся с двухверсткой и продолжал вести колонну.