Очень тихо было у подножья каменного холма, когда Бикчетаев умолк.
На землю пала ночь, — именно пала, а не спустилась, — без всяких переходов, почти без сумерек. Млечный путь, как арка, выгнулся над степью. В воздухе сразу похолодало.
Ия Адрианова вздохнула глубоко, будто перевела дух после быстрого бега.
— А дальше что? — как-то совсем по-детски спросила она.
— Дальше?… Ну, что ж дальше? Вот мы с тобой прокладываем дорогу строительству, подготовляем грандиозное обводнение Голодной степи…
— Я понимаю. Я не о том. А Ветлугин? Нашли его след?
— Как же! В музее в отдельной витрине даже "Дело" его есть. Удалось отыскать в архиве жандармского управления. Помню, одна страница начинается так: "Продолжая свою революционную работу на поселении и имея целью подрыв государственного престижа России в Голодной степи…"
— А сам-то он? Уцелел? Дожил до наших дней?
— Нет. Говорят, что нет. Внук Сабира, штурман дальнего плаванья, сообщил деду, — старик жив до сих пор, — что Ветлугин в 1916 году находился на поселении где-то в устье Лены, — вон куда загнали из Акмолинска… Нетерпение мучило его. Деятельный был человек, энергичный…
— Спешил помочь людям, — вставил Топчиев.
— Да, помочь… Обязательно хотел принять участие в надвигавшейся революции. А уж было ясно, что революция надвигается. Он пытался бежать с места ссылки…
— Ну и…
— Говорят, погиб не то в тундре, не то в море во время побега…
— Как жаль его! — негромко, словно про себя, сказала Ия.
Все помолчали.
— А ведь ветлугинская идея нашла свое воплощение не только в каменном холме, — подал голос из темноты Семен Мухин. — Возьмите хотя бы траншейное огородничество. Принцип тот же. Конденсация и использование росы, заменяющей дождь в зоне пустынь.
— Ну, скоро уже и зоны такой не будет вовсе, — поправил кто-то.
Гриша Топчиев высоко поднял над костром граненый стакан с водой и посмотрел на свет.
— Ты что? — удивился Семен. — Вода чистая, хорошая.
— Когда пьешь воду, — медленно сказал Гриша, — не забывай об источнике…
— Откуда это?
— Есть такая восточная пословица.
— Хорошая пословица…
Бикчетаев встал, отошел к машинам, отдал распоряжение насчет ночлега и опять подсел к костру. Спать никому не хотелось.
— А я и не знала, что истоки так далеко, — задумчиво сказала Ия.
— Ну, как же! — рассудительно заметил Семен. — О счастье народа думали лучшие люди России. А ведь большевики были всегда лучшими людьми России!..
Снова все замолчали.
А ночное, очень глубокое казахстанское небо медленно двигалось над ними. Звезды были яркими и какими-то мохнатыми, как иней, — к ненастью. И все время мерно позванивала вода, вытекая тоненькой струйкой из родника…