Последние дни она провела в стране кошмаров: навалилось равнодушие, не хотелось жить. Когда она осознала, что сделала, то попыталась покончить с собой. Думала, что остальные ее возненавидят, и оказалась неправа. Ее жалели, ей сочувствовали, соболезновали утрате. Никто не осуждал ее поступка. И вот теперь она сидела рядом с Всеволодом, держа его за руку. Сможет ли он простить ее? Да и выживет ли вообще? Инга не знала, что ему ввели, но очень надеялась, что это поможет. Просто, если он умрет, и ей незачем жить. За это время, что она провела рядом с ним, Инга поняла лишь одно: этого человека она ждала всю свою короткую жизнь. Двадцать лет – это так мало, да и Всеволод был ненамного старше ее, но… этот парень с грустными глазами заставлял ее сердце биться чаще. Все равно, простит ли он ее или прогонит, главное – чтобы выжил.
Тело, лежавшее перед ней, снова выгнуло дугой, жуткий крик, полный боли и страдания, заметался в металлических стенах ангара. Инга тяжело вздохнула и крепче сжала руку Всеволода, стараясь перелить ему свою силу и решимость. Обернувшись, девушка увидела у костра Карину и Игоря, те сидели обнявшись и целовались. На мгновение Ингу охватила жуткая зависть. Выстрелив в Бура, она пустила пулю в свое счастье…
Наступила ночь. Полная луна, яркие звезды. Серго сменил Александра Николаевича на наблюдательном посту, остальные, за исключением Инги, собрались у костра.
Из темноты, где на топчане лежал притянутый ремнями Всеволод, снова донесся болезненный хрип. Игорь оглянулся, старясь разглядеть раненого, но тщетно. Бур уже давно не мог кричать, он сорвал голос спустя два часа после введения «лекарства». Но все сидящие возле огня чувствовали его боль.
– Его страдания оправданны, – произнес профессор, когда звук, усиленный пустотой ангара, рассеялся. – Мы с Кариной осмотрели рану. Не знаю, что за жидкость в этом шприце, но, если бы ее пустили в продажу у нас, можно было бы заработать миллионы. Рана чистая, не осталось и следов от гноя и начинавшегося заражения. И мне кажется, что она… короче говоря, очень похоже, что рана начинает заживать. Эх, жаль, что пистолет Инги был заряжен экспансивными пулями.
– Какими? – не поняла Карина.
– Экспансивными, – повторил Игорь. – При попадании в человека такая пуля деформируется, распускается словно бутон, увеличивая диаметр раневого канала и снижая вероятность пробития цели насквозь. Плюс – мощный армейский пистолет и небольшая дистанция. Всеволоду реально не повезло.
– Зато повезло с вашим чудо-лекарством, оно явно делает свое дело, – продолжил профессор. – По моим расчетам, к полудню рана затянется… если, конечно, регенератора хватит на такой срок. Но я больше чем уверен, что теперь Всеволод в любом случае встанет на ноги. Даже если это нанолекарство к утру прекратит свое действие, того, что уже сделано, будет достаточно для выздоровления.