Самоходка обогнала поезд, выбралась на выходные стрелки и развернулась.
– Юнус, бей по паровозу осколочным!
А паровоз неумолимо надвигается… Вес у эшелона большой, тысячи тонн, и самоходку он просто столкнет.
Бах! Выстрел прозвучал неожиданно – Юнус не больно-то и целился. Паровоз – цель большая, с близкой дистанции не промахнешься.
Паровоз окутался паром, из многочисленных отверстий хлестала, ширя, горячая вода, бил струей пар.
Но инерция велика, и паровоз продолжал надвигаться…
– Антон уводи самоходку!
Боевая машина дернулась, гусеницы скрежетали и скользили по отполированным рельсам.
Но паровоз, не дойдя до самоходки буквально пару метров, встал.
Виктор рукавом смахнул пот со лба. Страшновато, когда на тебя надвигается такая махина!
Самоходка съехала со стрелок.
– Давай к вокзалу, влево!
Однако на перроне уже было пусто, немцы разбежались. На выходных стрелках станции, препятствуя выходу других эшелонов, стоял подбитый паровоз. Еще один паровоз был прицеплен к санитарному поезду. Да, впрочем, если бы он и уехал, Виктор не огорчился бы. Не воевать же с ранеными, не по-мужски как-то… Хотя наших раненых немцы не жалели, расстреливали прямо на госпитальных койках или в санитарных палатках. Но он же не хотел уподобляться фашистам!
Самоходка застыла на перроне напротив вокзала, развернувшись к нему пушкой. Виктор здраво рассудил, что в здании – телеграфная и телефонная связь с соседними станциями; там дежурный по станции, отдающий приказы на перевод стрелок и управляющий движением, семафорами.
– Яков, с автоматом за мной! Юнус, если что – стреляй из пушки по вокзалу.
В боевой обстановке механику-водителю по приказу было не положено покидать самоходку.
Виктор выбрался из самоходки, вытащил из кобуры пистолет и передернул затвор. Яков держал автомат наизготовку.
Они открыли дверь в вокзал, прямо в зал ожидания, и увидели – он полон немцев, человек сто, как не больше. Все при оружии, кое-кто перевязан бинтами. И их много, а самоходчиков – всего двое.
Расклад плохой, но Виктор не растерялся. Он понимал: немцы набились в вокзал, потому что за жизни свои боятся, испуганы. В окна видят, что самоходка стволом пушки едва ли не в стекла упирается, и сколько еще русских на станции – им неизвестно.
– Хенде хох! – крикнул Виктор.
Немцы дружно вскинули руки. Дисциплинированный народ! Как бы еще сказать им, чтобы оружие положили на пол? Правда, из немецкого, кроме «хенде хох», он только еще «хальт» знает, но они и так стоят…
Выручил Яков.
– Оружие на пол! – по-русски приказал он и повел стволом автомата.