От изумления Маленький Том потерял реакцию. Цветные к нему никогда прежде не прикасались – даже их женщины, поскольку Маленький Том не смешивался с другими расами, ни силком, ни даже по их согласию. Сейчас он чувствовал у себя на шее прохладное дыхание этого нигера. Пальцы на горле неумолимо сжимались, было уже тяжко дышать, и тут в баре приоткрылась задняя дверь и послышался веселый мужской окрик. Хватка приослабла, а в следующее мгновение наглец с силой пихнул Маленького Тома вбок, прямо на табурет, через который он со всего маху бухнулся на пол.
– Эй! – уже не весело, а грозно окликнул голос, судя по сипу, Уилларда Хоуга. – Ты, мать твою, чё там вытворяешь, малый?
Паренек подхватил биту и рывком обернулся к новой угрозе. Безоружный Хоуг замер на месте. Нигер обернулся к Маленькому Тому.
– Ладно, в другой раз, – процедил он и спиной вытеснился из бара, прихватив биту с собой.
Через несколько секунд после его ухода бита снарядом влетела Маленькому Тому в окно. Дождем посыпались на пол стекла. Было слышно, как снаружи, взревывая движком, срывается с места небольшой грузовик. Увы, когда Маленький Том доковылял до дороги, машины уже и след простыл. Он так и не узнал, кто подвез того нигера к его заведению. Досадно. Это воспоминание еще долго угнетало Тома – даже после того, как он установил, кто был тот парень, и сумел довести это до тех, у кого были свои основания с Луисом разделаться. Ну а потом, с годами, память о том нападении как-то поиссякла.
Вообще, память Маленького Тома к той поре во многом выцвела: началась деменция, хотя он и пытался ее скрывать от завсегдатаев своего убогого заведеньица, все больше хиреющего вместе с хозяином. Так что когда паренек в конце концов возвратился уже зрелым мужчиной и заставил Маленького Тома сполна рассчитаться за содеянное с Эрролом Ричем, тот уже не мог узнать в Луисе того единственного цветного, что когда-то поднял на него руку.
Причиной же, по которой Луису столько времени понадобилось на то, чтобы отомстить за смерть Эррола Рича, была элементарная удаленность. Как Луис любил повторять Ангелу: «Эта гнида стоила того, чтобы ее раздавить, но не стоила таких командировочных расходов». А потому Луис просто дожидался, когда в тех краях подвернется оказия, чтоб было проще и сподручней.
Впрочем, это было уже много-много позже. Сейчас же парень держал путь на запад и не останавливался, пока глаза не увидели, уши не услышали, а ноздри не учуяли могучее дыхание океана. Там Луис обрел себе место в жизни и избрал поприще. И там же ждал, когда за ним придут.