– Так ведь они на свалке, – сказал Гэбриел. – Всплывешь тут, когда над тобой десяток метров грунта, мусорного.
– Да уж. Те отпечатки принадлежат некоему Марку Ван Дер Саару. Необычное имя. Голландец. В этой части света Ван Дер Сааров не так уж много. Так вот, этот конкретный Ван Дер Саар отбывал трехлетний срок в исправительном учреждении имени Гавернира за преступления, связанные с огнестрельным оружием.
– А сам он откуда?
– Из Массены. Там рядом.
– Под кем он ходил?
– Сейчас выясняем. А одним из его известных сообщников является – точнее, являлся, учитывая недавний переход мистера Ван Дер Саара в покойники, – некто Кайл Бентон. Личность тоже известная. Отсидел четыре года в тюрьме Огденсбурга, и тоже, случайно иль нарочно, за преступления с огнестрельным оружием. Огденсбург, если ты не знаешь, расположен в северной части штата.
– Спасибо за урок географии. Пожалуйста, продолжай.
– Бентон работает на Артура Лихагена.
Гэбриел на секунду сбился с шага, после чего снова размеренно зашагал.
– Имечко из прошлого, – буркнул он. – Это все, что у тебя есть?
– Пока. Я думал, ты будешь под впечатлением: до встречи со мной ты знал меньше.
Какое-то время они прогуливались в молчании: Гэбриел размышлял над услышанным, складывая и перекладывая в уме фрагменты мозаики. Луис. Артур Лихаген. Детка Билли. Все это было так давно… Постепенно мозаика складывалась, фрагменты подходили друг к другу. От наметившейся взаимосвязи Гэбриел ощутил прилив тихой отрады.
– Тебе не известны двое агентов ФБР – работают в паре, фамилии Брюс и Льюис? – удовлетворившись своими выводами, спросил он.
Милтон посмотрел на часы: явный признак того, что встреча близится к завершению.
– Мне это надо?
– Они живо интересовались делами нашего общего друга.
– Не уверен, что слово «друг» здесь очень уж подходит.
– Ему хватало дружелюбия все эти годы держать язык за зубами. Я склонен считать это поведение более дружеским, чем то, к которому привык ты.
Милтон возражать не стал, и Гэбриел понял, что набрал очко.
– Какого рода интерес они проявляют?
– Похоже, они не прочь порыться в его риелторских инвестициях.
Милтон вынул из кармана руку в перчатке и пренебрежительно ею махнул:
– Это все та херь, что началась с одиннадцатым сентября.
Гэбриел напрягся: бранными словами Милтон бросался лишь в минуты редкого душевного волнения.
– У них инструкция – распутывать бумажные следы, – продолжил собеседник. – Необычные бизнес-вложения, кажущиеся подозрительными финансовые сделки, нестыковки в делах с акциями и недвижимостью. Они мне вот уже где с этим своим ярмом.