– Гриша, что они хотели?
Купец, застонав, повернулся на бок.
– Хотят, чтобы я признал вину, якобы беспошлинно возил воск и меха в Ганзейский союз.
– А если заставят признаться?
– Судно и груз конфискуют в королевскую казну, команду отправят на галеры или на каторгу.
Такой оборот меня не устраивал. Надо было что-то придумывать. Осмотрев решетку на оконце и стены, понял, что отсюда, кроме как через дверь не выбраться.
Я придвинулся к купцу:
– Гриша, а суд может нас признать невиновными и отпустить?
Купец долго молчал, я даже подумал, что он не услышал вопроса:
– Это вряд ли.
Такой ответ еще более укрепил меня во мнении, что отсюда надо бежать.
– Гриша, бежать отсюда надо!
Купец лишь усмехнулся разбитыми губами:
– А как?
– Да на нашем же судне.
– До судна еще добраться надо, а там охрана, да даже если уйдем из порта, фрегат догонит, он значительно быстроходнее.
Я надолго задумался. Да, препятствий много, но каторжный труд на серебряных копях короля Густава меня не прельщал. Я зашептал Григорию в ухо:
– Кто из твоих ребят может держать язык за зубами и силушкой не обижен?
Купец даже не задумался:
– Федор Карасев и Онуфрий Оглобля.
– Позови их к нам!
Я боялся посвятить в свой план всю команду – вдруг шведы попытать маленько вздумают, не всякий язык удержать сумеет. Пока нас не развели по разным камерам, или не заковали в кандалы, или еще что-нибудь такое же мерзопакостное не сделали, я решил действовать. Объяснил Федору и Онуфрию задачу, начал стучать в дверь. Долго ничего не происходило, затем в коридоре послышались шаги, открылось окошечко в двери. Надзиратель что-то спросил на шведском. Я бойко затараторил на русском, показывая рукой в глубь камеры. Сработает ли моя уловка? Окошко закрылось, загромыхали ключи, дверь в камеру приоткрылась, и высунулась рука с масляным светильником. Федор тут же ухватился за руку и резко втащил стражника внутрь. Тот и пикнуть не успел, как Онуфрий тряпкой заткнул его рот. К сожалению, никакого оружия у него при себе не было, лишь связка ключей. Я стащил с него форменную одежду и надел поверх своей. Поскольку стражник был ростом высок, как и все шведы, одежда пришлась впору. Было неприятно натягивать на себя чужую, пахнущую чем-то кислым одежду, но выбора не было. Шведа связали и бросили в углу.
– Кто-нибудь говорит по-местному? – обратился я к команде.
Один из матросов сказал, что немного умеет.
– Выясни у него – где и сколько охраны в тюрьме.
Матрос залопотал по-шведски. Кляп изо рта мы вытаскивать побоялись – швед с перепугу мог закричать. Стражник пальцами показал – двое. Итак, не все плохо. Времени терять было нельзя, если все пойдет как надо, побег обнаружат утром, когда придет смена.