Ведь его замок при выстреле высекает сноп искр. Если пистолеты разрядить, высыпав из ствола порох, и просто щелкнуть курком, как бы вхолостую, таким путем можно поджечь запал. Все это я изложил своим товарищам по несчастью. После некоторого молчания и раздумья план был признан реальным. Я взялся разряжать пистолеты, решив один оставить себе, второй отдать другому человеку. Федор отказался сразу – плавать не умел. Онуфрий молча кивнул головой. Купец и Федор ушли за бочкой с порохом. Теперь надо было сделать запалы. На всякий случай надо сделать два – не ровен час, замокнут в воде. Скатал из бумаги трубочки, туго набил их порохом, который высыпал из пистолетных стволов. Получилось что-то вроде китайских шутих. Мы с Онуфрием обговорили, что и кто делает, я ему показал, что надо сделать, если я по каким-либо причинам не смогу поджечь фитиль. Федор с Григорием принесли бочонок с порохом, мы аккуратно проковыряли небольшую дырочку с торца, заткнув ее деревянной пробкой. Запалы замотали в кусочки кожи, положили на голову и натянули шапки – хоть какая-то защита от воды. За пояс сунули по пистолету и обмотались веревками. Федор с Григорием подтащили к борту бочку, мы с Онуфрием по веревочному трапу тихонько опустились в воду, чтобы не было всплеска, и нам на веревке опустили бочку. Вода сразу обожгла холодом, кажется, тепло из тела ушло мгновенно. Мы с Онуфрием, подталкивая бочку с порохом, поплыли к фрегату. Освещение на пирсе было очень слабым, кое-где торчали факелы, да у трапа стояли часовые, рядом с которыми горел огонь. Корма фрегата оставалась в темноте, что нам и нужно. Молча подплыли, кое-как отмотали веревки с поясов и принайтовали бочку к перу руля с кормовой стороны. Бочка была наполовину в воде, если повезет, взрыв может не только оторвать руль, но и повредить обшивку на корме, это было бы сверх программы, тогда шведам будет не до погони, придется спасать свой фрегат. Мы сняли шапки и, стуча зубами от холода, достали запалы, воткнули в отверстие бочки. Когда я делал запалы для самодельных бомбочек при коломенской схватке, горели они около восьми секунд, сейчас запалы были в два раза длиннее, но сколько они будут гореть – неизвестно. Если секунд пятнадцать – двадцать, доплыть до своей шхуны мы не успеем, взрывом нас просто оглушит и выбросит на берег, как рыбу. Я прошептал Онуфрию:
– Как только подожжем фитили, выбираемся на пирс и бегом к шхуне.
Онуфрий не понял:
– А часовые? Панику же поднимут!
– Да и черт с ними, все равно взрыв будет, и паники хватит и без нас.