Звонко стукнуло сердце — Василий Васильевич узнал его, узнал эту легкую, мощную походку и прямую спину. Он играл Бронга, его лицо Василий Васильевич подменял своим! О, теперь он вспомнил! Как они вернули его с улицы, извинялись, успокаивали. Объясняли, что он смотрел гипнофильм, что он — вовсе не Бронг… Что же было потом?
— Козлы! — рявкнули жаждущие за спиной. — Вылезай!
Поигрывая, взблескивала трость. Седая голова сверкнула на повороте. Василий Васильевич подвинулся на край скамьи и смотрел, не решаясь пойти вдогонку. Что он ему скажет? Что Спиноза шлифовал камни? Что ему опостылело в четверть шестого заходить в булочную? Что он прикоснулся к их жизни и отныне не в состоянии жить по-старому? Ведь он — жесткий и самокритичный человек и понимает, что стар и мало образован для новой жизни. Потеряно, потеряно! Прошла жизнь, каюк…
Он взял бумажку с записью очков, огрызок карандаша. Перевернул чистой стороной вверх. Нет, жизнь не перевернешь на чистую сторону… А постой-ка, Поваров… Неужто история Бронга, наивная фантастика, растревожила тебя так сильно?
Василий Васильевич сидел у стола, чертил карандашом по бумажке. Уже давно Терентий Федорович скрылся за липами, знакомые шахматисты устроились на соседней скамье. «Что же было потом? — думал Василий Васильевич. — Когда Бронг-дубль вышел в ночной город под свет реклам? A-а, в клинику его отвез Риполь, в клинику Валлона… Но после клиники?»
Кто я такой?! — гулко рвануло в сердце.
Он огляделся, чтобы утвердить себя в реальном мире. Вот будочка, где выдают игры, вот постылые доминошники стучат по всей аллее. Малыш в синих трусишках перебирает сандалиями по вертящейся бочке. И вот он сам. Кто он такой, чего ему надо, почему его тянет неизвестно куда? Он скомкал и отбросил бумажку. Невозможно было сидеть и ждать неизвестно чего. Бронг он или Поваров, или кто-то неведомый — теперь все равно. Пуще смерти он страшился, что дверь больше не откроется, что над ней окажется вывеска кинотеатра, что переулка такого нет…
— Пойду. Будь что будет, — произнес он, поднимая левую бровь.
Поднялся, пошел по аллее — сразу, с места широким размашистым шагом. Вдоль лунок — следов от трости.
Горячий июльский ветер заносил следы песочком, сдул со стола бумажку с записью очков. Покатил в траву. На обороте бумажки четким банковским почерком — рондо была выписана формула. Красивая формула с интегралами, сложными степенями и прописной сигмой за знаком равенства.