Это было две недели спустя после тугаринских событий. Центр уже давно развернул работу — разливал по баночкам скудный ручеек информации, сочившийся из Тугарина. Пришельцы-резиденты никак себя не проявляли, и коллектив томился от безделья. Беспокойно и напряженно было в Центре. В девять ноль-ноль полковник Ганин, комендант Центра, как обычно производил обход помещений. Осмотрев кухню и гаражи, он поднялся по служебной «черной» лестнице на второй этаж, заглянул в безжизненно-чистые, пустые комнаты больнички, к связистам, в шифровальную, в лаборатории и по мраморной парадной лестнице спустился в вестибюль. Здесь он увидел, кроме дежурного офицера, еще и Дмитрия Алексеевича Благоволина — референта начальника Центра Зернова. Референт выглядел крайне несолидно: рубашка-распашонка, вокруг шеи — полотенце, карман узких джинсов оттопырен мыльницей. Дело в том, что общежитие помещалось в левом крыле этажа, а умывальня — в правом. Однако торчать посреди вестибюля в таком виде, подавая дурной пример строевому составу, не следовало. А Дмитрий Алексеевич именно торчал и тоскливо смотрел на улицу. Раздумывая, сделать ему деликатное замечание или воздержаться, полковник подошел и тоже стал смотреть в переулок, хотя глядеть там было не на что. Юная мамаша прокатила коляску. В подъезде дома напротив, между каменными львами, сидели древние старухи и окаменело таращились на «посольство». Покачивая хозяйственной сумкой, шел пожилой мужчина — при толстых седых усах, в соломенной шляпе. «Наверняка бывший учитель», — подумал Ганин и только собрался сказать это Благоволину, как усатый человек упал, поскользнувшись на апельсинной корке. Ганин жалостно крякнул. А Благоволин, загремев мыльницей, подскочил к дверям, отбил засов и очутился на мостовой, — Старухи одна за другой открыли рты.
— Назад! — вскрикнул полковник — налицо было грубое нарушение устава, но Благоволин уже поднимал усатого. Тогда Ганин сам выскочил из дверей и схватил вольнодумца за рукав гавайки., Благоволин выпустил «учителя», подобрал свою мыльницу, валяющуюся на асфальте, и сейчас же вернулся в дом, а «учитель» захромал дальше.
Все это заняло не более десяти секунд. Тем не менее полковник строго выговорил дежурному офицеру — за беспечность. И через час, когда прибыл начальник Центра, доложил ему о происшествии.
Зернов внимательно выслушал коменданта. Подумал. Сложил пальцы кончиками и сказал:
— Итак, Дмитрий Алексеевич поднял его, взяв под мышки. Этот… Учитель ничего не передал Благоволину?..
— Так точно, — сказал Ганин. — Наблюдал я и двое дежурных — в подъезде и за калиткой.