Бажоный [Повесть]

Темнота мягко укутала деревню, и она затаилась на длинную осеннюю ночь, слившись с окружающим ее лесом.

Тишина. Лишь ветер-озорник треплет доску изгороди дома, белеющего в темноте новым срубом.

По улице, меся грязь резиновыми сапогами, идет сторожиха Анисья Николаевна. Ей давно за шестьдесят, но свою ночную службу, она несет исправно, зарабатывая на пропитание.

Старушка живет одна-одинешенька, если не считать полосатого рыжего, как тигр, кота, в хорошую погоду обычно сопровождающего свою хозяйку во время ее ночного дежурства.

Деревенские ребятишки прозвали кота Аншуковым по фамилии Анисьи Николаевны. Впрочем, как повелось исстари, в Лебском половина жителей с такой фамилией. Вот и дом с белым срубом тоже Аншуковых.

Сторожиха подошла к изгороди, у которой хлопала на ветру доска. «Надо будет сказать Васильку, чтоб прибил».

Неожиданно, рыкнув, под ноги старушке бросилась черная собака.

— Ах ты, сатана проклятущая! Как напужала, окаянная! — замахнулась на нее палкой-колотушкой Анисья Николаевна. — И, даже оправившись от испуга, она все еще продолжала ворчать: «Из-за тебя, черная бестия, все невзгоды. Сколько людей со света сжила, нечистая сила. Вот и малец сиротинкой остался. А какие добрые люди были!».

Черный пес, признав сторожиху, юркнул под крыльцо, а едва начало рассветать, он стремглав помчался в сторону кладбища, откуда вскоре донесся его вой.

Каждое утро пес прибегал сюда, пытаясь разрыть могилу недавно похороненной хозяйки. И ее тринадцатилетнему сыну приходилось ежедневно наводить здесь порядок. Только ему и удавалось увести своего Шарика домой.

Младшего Аншукова — Василия — в деревне все называли Васильком. И правда, он был похож на этот полевой цветок: белокурые, вьющиеся волосы и на нежном лице голубые-голубые глаза.

С постели его подняло мычание коров, которых гнали на пастбище. Прильнув к стеклу, Василек оглядывал колхозное стадо, заполнившее всю улицу. Вот они — Зеница, Зорька, Верба, Рита, Красавица. Он не только знал коров по кличкам и внешнему виду, но и изучил характер каждой.

«А где же наша Маруся?» — искал взглядом паренек. И тут же увидел, как ко крыльцу свернула крупная пятнистая корова с большим выменем. Она не прошла мимо своего дома, и парнишка выскочил ей навстречу.

— Маруся! Марусенька! Домой пришла! — протянул он ей вареную картофелину. Корова слизнула языком угощение с ладони и стала тереться о руки Василька.

Теперь корова стояла на колхозной ферме, и доила ее Фелицата. Маруся в сутки давала литров пятнадцать — двадцать, и Василек ежедневно приносил домой двухлитровый бидончик молока. Куда парню больше!