Теперь на вопросы миссис Странк и остальных Джордж отвечает, действительно, он недавно получил весточку от Джима, с ним все в порядке. Они задают вопросы все реже и реже. Любопытство хорошо уживается с безразличием.
Но знаете, миссис Странк, ваша книжка ошибается в том, что для меня Джим служит лишь подменой сыну, младшему брату, мужу, жене. Джим никоим образом не был для меня заменой. И Джиму нигде не найти замены, уж простите меня за эти слова.
Ваше изгнание бесов бесполезно, дорогая миссис Странк, говорит Джордж, скорчившись на унитазе при виде вытряхивающей в бак мешок от пылесоса соседки. Порок, о котором не говорят, по-прежнему здесь, под вашим носом.
ПРОКЛЯТИЕ. Телефон.
Даже самый длинный шнур, которым вас снабдит телефонная служба, не дотянется до ванной. Джордж поднимается с сиденья и, как участник бега в мешках, шлепает в спущенных штанах в кабинет.
— Привет.
— Привет… Это… это ты, Джо?
— Привет, Чарли.
— Скажи, я не слишком рано?
— Нет.
(Боже, он зол на нее с первых же слов! Но разве можно винить ее за плохо вытертый зад и запутавшиеся в штанинах ноги? Хотя надо признать, у Шарлотты талант звонить в самое неподходящее время).
— Ты серьезно?
— Конечно, я серьезно. Я уже позавтракал.
— Я боялась, что ты уйдешь в колледж… Боже, как поздно, наверное тебе пора! Ты уже выходишь?
— Сегодня у меня только один класс. Начало в одиннадцать-тридцать. Рано я выхожу по понедельникам и средам.
(Это объясняется подчеркнуто сдержанным тоном.)
— Ах, да… да, конечно! Глупо, что я всегда забываю.
(Молчание… Джордж знает, ей от него что-то нужно, но не спешит помогать. Эта глупая болтовня уже настроила его против. Зачем объявлять, что ей следует знать его расписание? Еще одно проявление собственнического инстинкта. Но если ей и правда необходимо это знать, почему она всегда все путает?)
— Джо… — (очень робко), — ты не свободен сегодня вечером?
— Боюсь, что нет. Нет.
(За секунду до этих слов он еще сомневался бы в своем ответе. Но отчаяние в голосе Чарли убеждает его, что он не вынесет целый вечер с дамой в таком состоянии.)
— А-а… понятно. Я боялась, что ты не сможешь. Надо было раньше спрашивать, я знаю.
(Она озадачена, но тихо, безнадежно. Он вслушивается, последуют ли рыдания. Но нет. Он морщится от чувства вины, смешанного с неудобством стояния со спутанными ногами.)
— И ты не можешь… То есть… это что-то важное?
— Боюсь, что важное.
(Вины он уже не чувствует, только злость. Он не позволит собой командовать.)
— Понимаю… Ладно, неважно. (Уже смелее). Можно позвонить позже, через несколько дней?