КАРНИ и ЮДЖИН смотрят друг на друга. Все молчат.
Карни. Что ж, будем надеяться, что тебе никогда не придется ко мне обратиться!
КАРНИ задет, быстро отходит в сторону, закуривает.
Юджин(Карни). Все это ничего не значит. Это просто мысли, которые тогда пришли мне в голову. Но мысли, они ведь каждый день разные.
Хеннеси. Отпусти его, Сэлридж.
Сэл. Ты хочешь на его место? Мне ведь все равно, чью руку сломать.
Виковский. Приготовились к центральному номеру нашей программы. Вот он: „Виковокий — сущее животное“. Все его инстинкты — чистая физиология. За обедом он так работает челюстями, будто он лошадь, жующая овес». Эшптейн, скажи, я могу привлечь его к суду за дифамацию… как это там?..
Арнольд … Личности. Но только, если это совершено со злонамеренным умыслом. Стало быть — в данном случае — неприменимо.
Сэл. Продолжай. Что там еще о тебе сказано?
Виковский(читает). «Иногда он неприлично ведет себя в постели… Несколько раз за ночь пускает торпеды… четыре — пять раз»…
Юджин. (чуть не плача). Прекрати! Пожалуйста, прекрати! Если тебе интересно, читай про себя.
Виковский. А зачем мне читать про себя? Ты же создаешь мне паблисити. Вдруг Голливуд купит твой дневник? Шикарный фильм для Джона Уэйна.
Сэл. Еще что-нибудь интересненькое?
Виковский. Где я остановился?
Сэл. Пускает торпеды… четыре-пять раз.
Виковский. Ах: да, нашел. (Читает) «Несмотря на то, что Виковскому явно недостает культуры и тонкости, его интеллектуальные интересы также низкого свойства, тем не менее, он обладает характером сильным и устойчивым. Он так же серьезно верит в то, что его место на поле сражения. Несомненно, он самый лучший солдат нашего взвода, и в сложных условиях на него можно положиться. Меня не удивит, если Виковский закончит войну с медалью за Храбрость». (Юджину) Ты это серьезно?
Юджин. Я сказал, что записываю то, что приходит в голову. Свои мысли. И без всякого умысла. А вот сейчас я написал бы о тебе два слова: «Желтый предатель».
Виковский. Предателей медалью за храбрость не награждают… Отпусти его, Сэл.
СЭЛРИЖ отпускает Юджина, Тот потирает ноющую руку.
И зачем ты пишешь всю эту чушь? Ведь ты оскорбляешь наших ребят.
Юджин. Все, что я пишу — МОЕ ЛИЧНОЕ ДЗЛО, Отдай тетрадь!
Арнольд. Подожди!
ВИКОВСКИЙ протягивает Юджину тетрадь, АРНОЛЬД ее перехватывает.
Мне кажется, я заслуживаю того, чтобы услышать и свою историю.
Юджин. Арнольд, прощу тебя, не читай. Это мои собственные мысли. Если ты их узнаешь, значит, ты украдешь их у меня?.
Арнольд. Очевидно, здесь есть что-то весьма нелестное. Но теперь ты хорошо меня знаешь, Джи. Меня уже больше ничем нельзя огорчить. Я перешел этот рубеж, Но если ты не хочешь, чтобы я это прочел, я не буду. Только учти, с этого момента мы уже больше не сможем быть откровенны и честны друг с другом; как раньше.