Правда, одно сходство все же имелось — как и его собратья, порт Лавинии находился в крайне неблагополучном районе, посещать который без крайней надобности не рекомендовалось даже днем.
— Заблудились, ребятки?
Едва они вышли на спускавшуюся к морю дорогу, как к ним с завидным проворством подскочила скрюченная пополам старушка с кривой палкой в руке.
— Лучше тебя знаем, куда идти, бабушка, — отмахнулась от нее Оливия.
Уже окончательно стемнело. Свет падал лишь из нескольких неплотно прикрытых окон да от тонкого, молодого месяца, робко висевшего в небе.
— Охотно верю, милая. — Местная жительница бесцеремонно перегородила путь. — Помогите, чем сможете. Еле ноги передвигаю. А кушать сильно хочется. Два дня не ела.
— Голодать полезно. — Оливия сделала попытку обойти ее справа, а Оливер — слева, но попрошайка неожиданно ткнула в него концом палки.
— А если по-плохому? Выворачивайте карманы, живо!
И словно по команде, из темноты выскочили трое крепких парней, широкоплечих, круглолицых, с квадратными челюстями и маленькими глазками.
— Маму обижать удумали? Идите-ка сюда.
«Им бы лес валить да в армии служить, а не мелочь из детей вытрясать, — подумал Оливер. — А ваша мама сама кого хочешь обидит, зря вы за нее волнуетесь».
Не говоря ни слова, он с силой рванул палку на себя, намереваясь вырвать из рук старушки. Но та вцепилась в нее поистине мертвой хваткой.
«Одной ногой же уже в могиле, — напрягая мускулы, возмутился он. — Неужели все пожилые люди только притворяются немощными?»
Тогда Оливер решил сменить тактику и резко выпустил клюку. Грабительница не ожидала такого подвоха и моментально грохнулась на дорогу.
— Негодяй! — взвизгнула она, пытаясь подняться.
— Мама, держись! — отозвались сыновья и бросились к ней.
Воспользовавшись моментом, Оливер кинулся бежать. Рядом спустя секунду пристроилась Оливия.
«Еще парочка таких дней — и можно смело записываться в сборную города по бегу».
— Дураки! — неслось им вслед. — За ними! Да не ко мне! Марш за ними. Не вздумайте упустить.
«Как бы не так», — усмехнулся Оливер и прибавил скорости.
Бегал он хорошо, приютская жизнь научила проворству и выносливости. А сейчас, в отличие от ярмарочного столпотворения, никто не мешал, неожиданно вставая на пути. Через несколько минут погоня отстала, а еще через пару — впереди показалось двухэтажное здание. Над покосившимся входом тусклый свет чадившего факела высветил потрепанную непогодой вывеску, на которой кривыми буквами разной толщины, высоты и цвета было намалевано название: «Пять голубей». Правда, разглядеть Оливер смог только четырех, и напоминали они скорее тощих кур, чем всем известных городских птиц. Куда девался пятый, интересовало его давно, и он в свое время, за неимением ответа, придумал парочку собственных историй на сей счет, но Оливию они не впечатлили.