- Я подумаю - если честно, таких речей от Хассана я вовсе не ждал. Я привык к его восточным закидонам, но тут он выдал совсем уж необычный монолог - Я обязательно подумаю о том, что услышал от вас.
- Ай, обманешь - отмахнулся ибн Кемаль - Выйдешь за порог и слова мои из головы выкинешь. Не спорь, так и будет. Я знаю. Я сам таким был. Я слушал своего наставника, кивал, а сам думал о том, что у меня своя голова на плечах есть, и я уже сейчас знаю и понимаю больше чем он. Прошли годы, и только сейчас я понял, как он хотел мне добра, делясь своей мудростью и как ему было больно видеть, что я не хочу пускать его слова в свое сердце.
Наверное, надо было сказать о том, что я-то как раз пустил его слова в свое сердце, но что-то мне досказывало, что я тогда по роже в третий раз за этот вечер получу. Не то, чтобы меня это пугало, но нафиг надо.
- А вот у меня вопрос - сказал я, поднимаясь с ковра - Можно?
- Спрашивай - милостиво разрешил ибн Кемаль.
- Четки ваши - я ткнул пальцем в направлении рукава - Они немного необычные...
- Это память - лицо Хассана озарилось доброй улыбкой - Память, да. Знаешь, хороших друзей найти непросто, а хороших врагов - еще труднее. Просто врагов - их очень много, бывает, что весь мир идет на тебя войной - но это не те враги. Они не заслуживают доброго слова. А бывает враг, которого ненавидишь - но безмерно уважаешь. Он ближе, чем женщина. Дороже, чем друг. Роднее, чем мать. И когда ты забираешь его жизнь, ты испытываешь такую пустоту, как будто ты себя убил. И наслаждение от того, что он мертв, а ты нет. Очень противоречивые чувства, но так оно и есть. Ты еще такого не испытывал, иначе бы по-другому смотрел сейчас на меня. Но когда-нибудь ты поймешь, о чем я говорю. Но пустоты все же больше чем наслаждения, да...
- И? - сдается мне, что я угадал, из чего его четки сделаны...
- Пустоту надо чем-то заполнять, и ты ищешь нового врага - пояснил ибн Кемаль и снова извлек четки на свет - И, убивая всякий раз новых и новых врагов, оставляешь себе их часть, например - фалангу пальца там, или кусочек лобовой кости... Приятно знать, что ты их не только убил, но и заставил себе служить после смерти. Есть в этом некая высшая мудрость.
Столько в его голосе было теплоты, столько нежности при упоминании давно мертвых людей, так ласково он оглаживал свои четки, что мне стало маленько не по себе. Не дай бог в жизни, я имею в виду, в той, в настоящей жизни с таким дедушкой столкнуться. Куда там Зимину или Азову до Хассана ибн Кемаля...
- Это да - я, поднатужившись, выдал улыбку - Держи друзей близко, а врагов еще ближе.