Наливает он мне вина в бокал и говорит:
— Очень рад видеть тебя, Василий Лукич, живым и здоровым. Многие завистники твои говорили, что на своём новом поприще ты наверняка шею себе свернёшь. Но ты, как всегда, на высоте остался. И рад тебе сообщить, что руководство, представило тебя к правительственной награде. Не помню только к какой. Но весит награда не меньше девяти грамм. Это точно.
И засмеялся. Весёлый человек был товарищ Кабулов, царство ему небесное! Рассказывали, что, когда его расстреливать вели, он тоже посмеивался.
Ему вся наша работа какой-то большой шуткой представлялась. Чем-то вроде анекдота. Когда же его в подвал привели, он только и спросил: “Вы что — серьёзно? Да?”.
Ну, посмеялись мы с ним вместе над моей наградой правительственной, что весила не менее девяти грамм, потом выпили ещё по бокалу вина, закусили виноградом, и товарищ Кабулов мне говорит:
— Извини, Лукич, что так бесцеремонно мы тебя от дела оторвали. Но сам понимаешь, что без веской причины мы бы такое себе не позволили. Ты, наверное, удивлён?
Я всем своим видом показываю, что удивлён безмерно.
— Речь вот о чём, — продолжает товарищ Кабулов, — ты ведь женатый человек, Лукич? Или нет?
— Да, женат. Уже пятнадцать лет, — отвечаю я.
— Это хорошо, что ты не отпираешься, — говорит товарищ Кабулов, — я думал ты отпираться станешь, отказываться, как враги народа всегда делают. Но ты молодец — признался. Уважаю и хочу ещё раз выпить за твоё здоровье.
Выпили.
Товарищ Кабулов вздохнул, глаза полуприкрыл. Лицо печальное стало, он и говорит:
— Даже не знаю, как тебе это всё рассказать, Василий Лукич…
— Так в чём дело-то? — спрашиваю я.
— Дело в том, — отвечает товарищ Кабулов, — что жена твоя, Лукич, просит у тебя развода.
— То есть, как это? — удивляюсь я.
— Да вот так, — свирепеет товарищ Кабулов, — просит развода и всё. Встретила какого-то человека, полюбила и хочет замуж. А ты ей, Лукич, значит чем-то не подходишь. Перестал устраивать. Может, мало внимания ей уделяешь, не понимаю? Дело-то обычное. Почитай “Вечернюю Москву”. Там ежедневно по двести объявлений о разводе печатают. Я сам, если хочешь знать, пятый раз женат. И ничего. Жив пока.
— Пятнадцать лет я её, значит, устраивал, — спрашиваю я, — а теперь плох стал? Ничего не выйдет. Не дам развода.
Товарищ Кабулов в кресле откинулся, посмотрел на меня как-то странно, губами почмокал и говорит:
— Значит, не дашь развода?
— Не дам, — отвечаю.
— Что значит “не дам”, — заорал вдруг товарищ Кабулов, — если я приказываю?!
— Товарищ генерал. — говорю я, вставая, — если вы лично на ней жениться хотите, то из уважения к вам…