— Но это же издевательство над Иваном Ивановичем! — не сдержался я.
— А Иван Иваныч, между прочим, так не думает, — парировал прогнозист и продолжал:
— Ивана Никифорыча мы тоже, конечно, не спрашивали, хочет он плётки или нет.
— Его вы убеждали, что плеть заслуживает Иван Иванович?
— Да что вы? Так примитивно мы сейчас не работаем. У Ивана Никифорыча мы спрашиваем, например, про генерала Коржакова, — ухмыльнулся Владлен Борисович, движением руки приглушив моё изумление, не успевшее оформиться в слова, — если бы мы спрашивали про Ивана Иваныча, то вряд ли набрали бы больше шестидесяти процентов. Церковь сильно портит нам дело. Телевидение источает религиозный дурман. Совесть, к сожалению, просыпается в народе. Недоучли мы это. Зюганова не остановили вовремя. Объявил он уже, что совесть и вера в коммунизм могут сосуществовать в период предвыборной кампании.
Голова моя шла кругами. Я представил себе, как уважаемый Владлен Борисович несёт эту ахинею с предвыборной трибуны, а подвыпивший электорат, размахивая портретами Ленина, Сталина, Зюганова и Христа, скандирует: “Смерть Ивану Иванычу! Смерть Ивану Никифорычу! К стенке генерала Коржакова!”. Стоп! Про Коржакова, пожалуй, кричать не будут. Я бы, по крайней мере, обиделся на Владлена Борисовича и огрел его пару раз резиновой дубинкой. Тем не менее, меня страшно интересовало, что же ответил Иван Никифорович на вопрос о Коржакове.
— А Коржакова всякий готов осудить, кроме Президента и генерала Барсукова. Слышал я, что кое-где его называют лейб-виночерпием, — не моргнув глазом, поторопился выпарить уполномоченный.
— А про Гайдара спрашивали? — поинтересовался я. Мне было интересно, что думают “здоровые силы” о человеке, запустившем маховик реформ, против которого ополчилась вся номенклатура, и старая, и новая.
— Нет, — твёрдо сказал Владлен Борисович. — Гайдар нам почву подготовил для консолидации. Он сам пошёл на заклание. Отважный человек. Хотя почти все его жалеют. Особенно бабы. Его путь был для нас опасен. Потому мы и объединились быстро. Что мы только ни делали, чтобы заменить его Черномырдиным. Всё-таки Виктор Степанович не такой лихой человек.
— Борисыч, не надоело тебе? Сколько уже костей намолол! Передохни, — перебил прогнозиста-аналитика Василий Лукич. — Может, чайку поставить?
Мне показалось, что Владлен Борисович даже не услышал своего сослуживца.
— Если бы Гайдар успел землю из рук наших выпустить, в частную собственность продать, пусть даже за тридесятый урожай в будущем веке, — нам была бы хана. Ведь это наш “эксклюзивный”, как сейчас говорят, электорат! Нищие безземельные колхозники и городская шантрапа. Да ещё уголовники, которые в зонах бездельничают. И то здесь ещё бабушка надвое сказала. Многие нас не поддерживают. Считают, что в рамках сегодняшнего беспредела поле их деятельности значительно расширилось.