Вот такой это был народец. Жуков и в Свердловске отличился, когда погнал солдат в одних гимнастёрках через эпицентр ядерного взрыва. Из сорока тысяч человек через пять лет в живых осталось пять тысяч, а ещё через пять — одна тысяча. А всем им во время испытания было в среднем по двадцать пять лет.
Ты понимаешь теперь, почему Ленин в зону сбежал? Он сбежал от психологии этих людей: пусть рушится мир, но у меня чтоб было семьсот серебряных ложек! Правда, самого Ильича в другую сторону зашкаливало — пусть ни у кого ничего не будет! Только у меня! Это и есть основы ленинизма. Основы сталинизма другие — каждому по фуфайке, ложке и пайке. И не думай, что это началось только после войны. Тон этому всему первыми задали ещё Дзержинский и Дыбенко. Тот с девками не желал спать иначе, чем на постели князя Юсупова. Сам-то Ленин больше любил аккредитивы на предъявителя.
Когда ещё они спорили по формуле социализма “от каждого по способностям, каждому по потребностям”, Дзержинский разъяснял товарищам, что они вульгарно понимают понятия “способность” и “потребность”.
“Способность”, — учил товарищ Дзержинский, — это индивидуальное государственное задание каждому работнику, проверка выполнения которого возлагается на государство. Для этой цели надо создать специальные комиссии в составе трёх человек”. “А “потребность”, — вторил ему товарищ Дыбенко, — это оформленный органом социальной защиты перечень продуктов, одежды и прочих благ, который государство гарантирует каждому, при условии реализации способностей”. Вот так-то.
— Лукич, — вступил я в монолог ветерана, — получается что-то вроде двух трибуналов: пока ты на воле — о твоих способностях судят партком, администрация и профком; если ты под следствием — твою судьбу, а по терминологии Дыбенко — твои потребности, — решает судебная тройка! Гениально.
— В том-то и дело, что гениально. Просто разное понимание смысла простых слов даёт такой эффект: руководство присвоило себе право определять и способности, и потребности своих граждан, а граждане всю жизнь борются за преуменьшение своих способностей и преувеличение своих потребностей.
— Да это же целая философия наоборот! — воскликнул я. — Лукич, да ты, я смотрю, прямо корень проблемы — почему мы не хотим нормально работать — ухватил.
— Ничего тут нового я не открыл. Это философия природы, если хочешь знать. По этим законам все хотят жить, но не у всех получается.
Руководителям нашей страны была предоставлена прекрасная возможность поэкспериментировать на территории, заселённой двумя сотнями миллионов подопытных единиц. Но руководство, теперь всем понятно, оказалось не на высоте. Слишком много было отдельных недостатков у отдельных руководителей. В общем, у всех были свои недостатки. А народ они не то, что людьми, даже просто млекопитающими не считали Что-то вроде управляемых тараканов, которых можно давить по любому поводу и просто так. Иногда назло какому-нибудь оппоненту из ЦК партии. Не сделали, как я просил, — вот вам, пожалуйста, двадцать тысяч умерло от голода, утонуло в болоте, подорвалось на минах, сгорело на каких-нибудь полигонах.