Помню, пожаловал как-то к нам сам товарищ Шкирятов из ЦК. Идёт по лестнице — в лифте ехать не захотел — видит: пыль на перилах. Как заорёт вдруг: “Кто здесь убирает? Что за безобразие такое? Почему пыль?” Генерал ему докладывает, что убирает лестницу тётя Даша — ветеран революции и гражданской войны. “Арестовать! — кричит товарищ Шкирятов. — И немедленно расстрелять! Издать приказ по Управлению. Расстрелять перед строем начальствующего состава!” Где это, в какой стране было видано, чтобы уборщиц перед строем офицеров расстреливали? Видишь — почёт какой тёте Даше хотел устроить!
Но тут товарищ Шкирятов на площадку поднялся, где начальственные кабинеты находились. Там зеркало большое было в стену вделано. А справа и слева стояли бюсты товарища Сталина. Одинаковые. Разные-то там стояли бюсты Ленина и Дзержинского, но после войны решили их заменить на бюсты Сталина. От греха подальше.
Легенда у нас такая ходила. Мол, у Ежова на столе два бюстика стояли: Ленина и Сталина. А он как-то распсиховался, разоблачая какого-то врага народа, и бюстиком Сталина запустил подследственному в голову. Того унесли на носилках в камеру. Но и бюст вождя при этом вдребезги разлетелся. Подследственный, не будь дурак, тут же на Ежова донос написал, что бьёт бюсты вождя. Товарищ Сталин сначала не поверил, что его железный нарком на такое способен. Но тут с другой стороны подоспел донос, что в кабинете Ежова бюст Ленина есть, а бюста Сталина нет. А их полагалось иметь в комплекте. Тут товарищ Сталин сразу понял, что у него наркомом внутренних дел псих сидит, и приказал Ежова расстрелять.
Товарищ Шкирятов, значит, как два бюста Сталина увидел, сразу заулыбался и подобрел. Генерал тут ему и говорит: “Может, не будем тётю Дашу расстреливать? Старенькая она уже”. Шкирятов голову вскинул: “Что ещё за тётя Даша? О чём вы, генерал?”. Генерал тоже удивлённо смотрит на Шкирятова: “Это та, которая пыль с перил не вытерла, — напоминает он, — вы её расстрелять приказали”. Товарищ Шкирятов махнул рукой: “Ладно. Вы только лично проследите, чтобы подобного не повторялось. Каждый день буду приезжать, проверять”.
Вот так. Недаром он контрольную комиссию ЦК возглавлял. Видишь, дела какие серьёзные решал, — ухмыльнулся Лукич и замолчал.
— Сказки ты мне рассказываешь, Лукич, — обижаюсь я, — а я, как дурак уши развесил и слушаю небылицы.
— Ну, это ты, как хочешь, — развёл руками ветеран, — хочешь верь, хочешь — не верь. А я тебе всё, как есть, рассказываю. Я эту сцену у зеркала сам наблюдал. Стоял я там и причёсывался, Меня как раз в этот день на Лубянку вызвали. Товарищ Шкирятов меня тоже увидел и ещё шире заулыбался: “Здравствуй, Василий Лукич! Давненько мы с тобой не виделись”. Он у нас в ГУЛАГе до войны начинал, а потом на партработу перешёл и быстро пошёл в гору. Приглянулся товарищу Сталину. Нравились вождю его способности точно угадывать курс линии партии на конкретном этапе и точно высматривать тех, кто от этого курса отклоняется хоть на полградуса. Поэтому и возглавил он не что-нибудь иное, а комиссию партийного контроля при ЦК.