Оставив газеты на столе в кабинете, Салинас направился в банк СОПИК получить обещанный чек.
Проходя вдоль Пуэрта-дель-Соль, он никак не мог оторвать глаз от заголовков газет, выставленных в киосках. И хотя предвкушал приятный момент, когда ему вручат чек, словно завороженный думал только об одном: об украденном масле.
«Где же оно находится? Каким образом извлекли его из хранилищ Салы и доставили на новое место?» Мысли Салинаса ни на минуту не уходили в сторону от этого вопроса, который по-прежнему оставался для него загадкой. «Как бы то ни было, масло должно объявиться, нельзя же без конца держать мертвым грузом товар на сумму в миллиард песет — это не под силу даже самой богатой компании... Ну, посмотрим, посмотрим».
Когда он вошел в просторный зал банка, то с ужасом заметил, что на рукаве пиджака у него оторвалась пуговица. Для Салинаса это было одной из самых страшных бед, ибо он ничего не умел делать со своей одеждой и в подобных случаях просто вешал ее в шкаф до того момента, когда, вспомнив о ней, просил Марису пришить пуговицу, что обычно происходило много месяцев спустя. К счастью, она всякий раз бывала счастлива, если могла быть полезной своему шефу, к которому относилась как к большому ребенку, особенно когда речь шла о чем-то, что было вне пределов ее профессиональных обязанностей.
Оказавшись у кассы, адвокат педантичнейшим образом выполнил все, что Лафонн велел ему сделать, чтобы получить новый чек, и с растущим удовлетворением понял, что бельгиец действительно отдал на этот счет совершенно недвусмысленные и четкие указания. Двадцать минут спустя Салинас уже выходил на улицу, унося в кармане еще два с половиной миллиона песет и испытывая то странное и радостное чувство, что переполняет грабителя, только что благополучно опустошившего карманы своей жертвы.
Усевшись в своем кабинете и занявшись приготовлениями к поездке в Салон-де-Прованс, адвокат наслаждался сигарой «Давидов-3000». Именно от этих сигар он получал наибольшее удовольствие: ему все в них нравилось — и аромат, и удлиненная форма, и даже коробочки из-под них, напоминающие те, в которых держат костяшки домино.
Зуммер интерфона заставил Салинаса вернуться к реальности. На другом конце провода находился Алекс Комас.
— Наконец-то я тебя изловил! Видел первую полосу «Эль Обсервадор»?
— Конечно!
— Ну, и какое она на тебя произвела впечатление?
— Очень хорошее! — ответил адвокат без притворства. — А ты готов поехать со мной на поиски того, кто за всем этим стоит?
— Когда? Куда?
— Прямо сейчас. Точнее, ровно через час я выезжаю на юг Франции. Еду на машине, для тебя место найдется.