— Так что именно? — быстро переспросил Салинас, не скрывая недоверия.
— Так вот... Я ведь никаких сыров и не собирался покупать.
— И чем же ты занимался? Я направился прямиком в медицинский центр Роснье, представился там как корреспондент газеты «Эль Обсервадор». Это открыло передо мной настежь все двери! Я сказал, что хочу узнать как можно подробнее, какие медицинские методы они используют, а для наглядности показать это на примере кого-нибудь из пациентов... скажем, Белли.
— Не может быть! — воскликнул Салинас.
— Гениально! — тихо сказала Кармина.
— И вот выяснилось, что этот самый доктор Белли был госпитализирован по поводу острого отравления... Но вот чем было вызвано отравление — это вы ни за что не угадаете...
Салои-де-Прованс — Барселона
Вторник, 2 февраля
— Так что же там произошло в конце концов? — Кармину прямо распирало от нетерпения.
— Ну, ни за что не угадаете...
— Да говори же ты, наконец, черт бы тебя побрал! — закричал на журналиста Салинас.
— Белли отравился, перебрав дозу сильного наркотика... Вы слышите: сильного!
— И какой именно это был наркотик?
— Вот этого им не удалось установить, а Белли отказался дать какие-либо объяснения.
— А ему пришлось давать показания полиции?
— Нет. В дело вмешалась какая-то очень важная шишка, и его замяли.
— А ты... Как тебе-то удалось узнать про наркотик?
— А я просто-напросто очень долго беседовал с самой уродливой сестричкой того отделения, где лежал Белли, и она была в восторге от того, что может так долго поговорить с таким красивым парнем, как я.
Все трое засмеялись. Салинас по-прежнему не снижал скорости, держа курс на Барселону.
— Послушай, Салинас, мне бы хотелось что-нибудь опубликовать по этому делу, не откладывая, — Алекс явно уже прикидывал в уме свою будущую статью.
— Умоляю тебя, Алекс, только пока ни словом не упоминай о Фонде Фокса. С ним у нас еще много неясного, как бы нам спешкой дело не испортить. — Адвокат сказал это очень убежденно, хотя ему и хотелось сделать что-нибудь приятное для Алекса, желавшего опубликовать что-нибудь сенсационное.
— Ладно, но хотя бы эту сволочь, Салу, — его-то можно приложить? — Алекс нарочно заговорил сначала о фонде, зная, что Салинас будет категорически против упоминания о нем в печати, но рассчитывая, что затем адвокат в чем-то уступит и разрешит ему взяться вплотную за Салу.
— Ладно, прикладывай, — ответив так, Салинас даже немного пожалел в душе посредника, потому что перо Алекса бывало поострее операционного ножа.
— Прекрасно! Оказывается, ты вполне приличный человек, с тобой можно иметь дело. Как бы мне не присудили премию Пулицера за этого жулика-посредника! — Алекс не пытался скрыть своей радости.