— Да... Хотя мне не очень приятно признавать это, доктор Белли непосредственно курирует ряд направлений в наших научных изысканиях с прикладными целями, причем не всегда держит меня в курсе работы. Но в любом случае это — чисто внутренний вопрос.
— А исследования по оливковому маслу относятся к числу прикладных?
— В нашем фонде — да.
— А если именно в фонде проведено исследование, в результате которого получена добавка, вызвавшая появление светящегося масла... можно ли допустить, что вы, доктор Ланси, об этом не знаете?.. Как вы полагаете?
— Откровенно говоря, да. И все же я думаю, что вы движетесь не по тому пути, что это — плод фантазии.
Молчавшая до того Кармина вмешалась в разговор:
— А я не склонна думать, что сеньор Салинас, как вы говорите, фантазирует: в его построениях есть своя логика. Насколько я понимаю, если бы... — повторяю, я не случайно говорю «если» — так вот, если Фонд Фокса был причастен к этому делу, то вполне вероятно, что лишь доктор Белли посвящен в него. Теоретически это возможно, хотя вы считаете, что практически — нет. Ведь при подобных обстоятельствах вы вполне могли бы быть не в курсе.
— Да, это возможно, но я никак не могу с этим согласиться. Вы меня понимаете?
— Да. Мы вас понимаем, — убежденно сказал Салинас. — И еще хочу вам сказать, доктор Ланси, что очень благодарен вам за то, что согласились выдержать этот разговор, прямо отвечая на все мои трудные вопросы.
— Ну, когда я разрешил вам участвовать в коллоквиуме, то прекрасно понимал, ради чего вы сюда прибудете... и насколько я при этом сам подставляюсь.
Слушая оба доклада на вечернем заседании, Салинас и Кармина чуть было не заснули от скуки, особенно во время сообщения Белли, — он приводил сплошные цифры, которые должны были продемонстрировать изменения вкусовых качеств масла в зависимости от продолжительности его складского хранения.
Алекс появился лишь в самом конце вечернего заседания. Некоторые из ученых встретили его осуждающими взглядами из-за того, что он пришел так поздно и отвлек их внимание от докладчика.
Возвращаясь в Барселону в машине, Салинас снова чувствовал, что опять пал духом.
— Ничего мы не узнали! Никто из них даже слова не произнес про цвет масла, или про красители, или про возможность вызывать в масле хроматические изменения. Так что моя теория про характер ученых, которые якобы неспособны промолчать, если им удалось добиться серьезного научного результата, оказалась несостоятельной. Уезжали, так и не обнаружив хоть малейший след.
— Ты, может быть, и не нашел никакого следа, — ответил Алекс, рот его растянулся до ушей в довольной улыбке. — А у меня кое-что есть. Тебе интересно будет узнать, что именно?