– Нет. Нет! – испуганно почти кричала она.
– Эмма, все очень серьезно. Теперь твоей жизни может угрожать серьезная опасность. И я не смогу тебя защитить, – я пытался говорить твердо, но мой голос предательски скрипел от боли произносимых слов.
– Ты ворвался в мою размеренную жизнь, влюбил меня в себя, показал мне другой мир, показал мне невероятные вещи и теперь ты просто хочешь уйти! Как ты смеешь! – кричала она.
Я не мог смотреть на нее и лишь опустил глаза. Я понимал, сколько боли я сейчас ей причиняю. Еще больше, чем сам испытывал. Но решение расстаться было единственным правильным.
Я не только втягивал ее в опасные безрассудства, но теперь, если мы не расстанемся, то она наверняка начнет собственное расследование моей смерти, отчего станет четкой мишенью тех, кто подстроил мою смерть.
И к тому же я дух, у нас не может быть полноценных отношений. Мы лишь делаем себе больно, находясь рядом и не имея возможности быть вместе. Я хочу, чтобы Эмма была счастлива, пусть даже не со мной.
– Пожалуйста, – взмолилась Эмма, – не делай этого. Николас… – выдохнула она.
Слезы наполняли ее глаза. И я не смог бы уйти, видя ее в слезах, поэтому я соврал.
– Хорошо. Я не уйду, – грустно улыбнулся и обнял ее, – не плачь. Все будет хорошо.
Эти объятия были прощальными. Но Эмма этого не знала, поэтому я продлил их как можно дольше.
За последние дни Эмма очень вымоталась, поэтому после нашего разговора она быстро заснула, как только ее голова коснулась подушки.
Я видел, как она всеми силами боролась со сном, пытаясь удержать глаза открытыми. Наверняка, она чувствовала, что когда проснется, то меня уже не будет рядом.
Но сон накрыл ее быстрее, чем она ожидала. Я лежал рядом еще некоторое время, изучая ее так, чтобы ее образ четко запечатлелся в моей памяти. Это единственное, что у меня от нее останется.
Поцеловав ее спящую на прощание, я вылетел из окна. Я не смог сразу вернуться в мой старый дом. С моего тайного дерева напротив ее окна я наблюдал за ней спящей, не в силах окончательно попрощаться и оставить ее.
Я не заметил, как наступило утро, и Эмма проснулась. Мне нужно было еще ночью улететь и не видеть ее. Зря я остался до утра.
Проснувшись, Эмма окликнула меня. Не услышав ответ, она пробежалась по дому в поисках меня. Но меня там уже не было. Выглянув в окно, на пороге около дома она увидела размытое песочное слово «Прости», которое я выложил ночью перед уходом.
– Нет! Нет! Как ты мог! – завопила она, схватившись за голову, – Я никогда тебе этого не прощу! Слышишь! Где бы ты ни был!
Она кричала, рыдала, раскидывала вещи, бросалась словами ненависти. Потом она опустилась на пол, съежилась в комочек, закрыла руками лицо и горько зарыдала.